Я – персиянка.
Я княжна.
Я осиянна,
Я нежна.
Меня на родине купали
В хрустальной пене горных слез,
И предо мною усыпали
Дорогу лепестками роз.
Мои подруги были – птицы,
Ручьи – товарищи для игр,
И неотступно жил в светлице
Мой верный раб – шанхайский тигр.
Доступна мне мечта любая,
Наставник мой был звездочет,
И, говорили, голубая
По венам кровь моим течет.
Была в шелках моя обитель,
Там соловей пел в тишине,
И мой отец, мой повелитель,
Являлся раз в году ко мне.
Он славен был в подлунном мире,
Владыка суши и морей,
Со свитой воинов, визирей,
Наложниц, слуг и лекарей.
Пред ним все в мире трепетало,
И всякий смертный падал ниц
Под блеском злата и металла –
И только спины вместо лиц.
Он к трону звал меня, не пряча
В глазах приветную искру,
И целовал мой лоб горячий,
Откинув тонкую чадру.
И было все как в сновиденье,
Когда среди даров и роз
На мой десятый день рожденья
Кинжал отец мне преподнес.
Он в гребне был, как в ножнах спрятан,
Без самоцветов, налегке,
Всегда, как сторож верный, рядом,
Как раз по девичьей руке.
– Дитя, он твой телохранитель,
Друг друга вы беречь должны!
Как будто знал мой повелитель
Судьбу дальнейшую княжны…
Но времена пришли иные -
Однажды ночью во дворец
Ворвались варвары степные
И пал под саблями отец.
Разбойники – из грязи в князи! –
Не пощадили никого.
И были сорваны алмазы
С подола платья моего.
Среди других рабынь плененных,
Пришлось мне жить, лелея месть,
И воду пить из луж зловонных
И черствый хлеб полынный есть.
Я шла босой, сбивая ноги, -
Добыча вольных мужиков,
Разбойников с большой дороги, -
В тряпье, в браслетах из оков.
Я – персиянка,
Я слаба.
Я полонянка.
Я раба.
Все униженья я сносила,
В чужбину дальнюю бредя.
Аллаху слава, злая сила
Мое младенчество щадя,
Меня не тронула позором.
И я свою хранила честь
Не поддаваясь уговорам
Ни сладко пить, ни вкусно есть,
Ни мерять краденных нарядов,
Ни танцем отдых ублажать,
Ни чуждых песен и обрядов
Душой покорной уважать.
За дикий взор острее стали,
И крик пронзительней ножа,
Меня безумною считали
Мои ночные сторожа.
Они меня дразнили спьяну,
С собой из дома в дом везя,
Пока однажды атаману
Я не попалась на глаза.
– Откуда сей полон?
– С Востока!
Везем менять на мед и рожь.
Бери, Степан, любую, только
Ту, сумасшедшую не трожь!
Она подвинулась рассудком,
Не ест, не пьет во всем пути,
Кричит в припадках зло и жутко,
Не довезем живой, поди…
– Отмойте мне ее, оденьте,
Она для дела мне нужна,
На пленных братьев, не на деньги,
Пускай меняется княжна!
И вот в каюте атамана,
В атласном платье, на коврах,
Мы выплываем из тумана
К дворцу на милых берегах.
Меня обхаживая всяко,
Бряцая златом на крови,
Всю ночь разбойник пил и плакал,
Всю ночь он клялся мне в любви.
Но я к груди своей, как жало,
Из гребня отчего достав,
Прижала лезвие кинжала:
– Умру, ничьей рабой не став!
И, больше слова не добившись
Из уст моих, он с ложа встал,
И кликнул всех дружков подпивших:
– Братва! От крови я устал!
Прощайте, мне мила Россия,
Вернусь я в свой родимый стан.
Душа покоя запросила,
И боле я не атаман.
Одно прошу я Вас – оставьте
Княжну персидскую со мной.
Там, под Рязанью, может статься,
Я назову ее женой.
Но ропот гнева и проклятья
Услышал он себе в ответ.
– Ты позабыл, что нашим братьям
В плену спасенья больше нет!
Не рано ли кулак разжался,
Не рано ль бить врагов устал?
Ты только ночь с ней провожжался –
И сам наутро бабой стал!
Мы все своей женой походной
Девицу сделаем зараз!
Хватай ее, кому охота!
Нам Стенька больше не указ!
Сверкнули очи атамана,
Мелькнул, как молния, булат,
И, не очнувшись от дурмана,
Упал разрубленный собрат.
Со всех сторон взметнулись сабли,
Ручьем плеснула кровь из ран,
И без меня отбился сам бы
От всех могучий атаман.
Но он, укрыв меня собою,
Пронзенный множеством мечей,
Моею кровью голубою
Не оросил клинок ничей.
Когда же, смерть свою почуя,
В смертельной рубке он ослаб,
Сказал в последний раз: «Хочу я,
С тобою быть, как верный раб,
Хотя бы там, на божьем небе,
Соединить с душою плоть…
Еще совсем немного мне бы
Дал силы выстоять Господь!»
Туман рассеялся в округе,
Как будто мир признал вину.
Взял атаман меня на руки
И бросил в бурную волну…
Со мною ли все это было?
Забыла я все звуки дня,
Когда теченье выносило
К родному берегу меня.
Остался в жизни, как преграда,
Ток голубой моей крови.
Нужна мне память, как отрада,
Как свет единственной любви.
Как песня яркая
Нужна…
Я – персиянка.
Я – княжна!