* * *
С ружьем он вышел в ночь глухую,
Вслед за лисой, промявшей наст,
Петлял всю ночь напропалую,
И заблудился в трех соснах.
Уткнули ели по сугробам
Босые пальцы в снежный мех,
А ветер хлещет мокрой розгой
В глаза из под опухших век.
А с ним лишь старая котомка
С остатком сгнивших сухарей,
Но слышит близко голос звонкий,
И он идет навстречу к ней...
И в подвенечном платье тонком,
Со взглядом, ясным как алмаз,
Лежит и ждет в снегу девчонка
И не отводит синих глаз.
Пред ним расцветшая поляна,
Вся в васильковой синеве...
Но слышит нежный голос: "Рано,
Не надо умирать тебе!"
Но он лишь крепче сжал обьятья,
И задыхаясь от тепла,
Сорвал, не церемонясь, платье,
Под страстный шепот: "Я твоя..."
Пока ты молод был и строен,
Я вишней для тебя цвела!
Так насладись же сердцем, воин,
В котором больше нет тепла!
И слились дни и слились ночи
В однообразный вьюжный рок...
И Дева целовала в очи,
Когда он в рот спустил курок.