Выскочив из радужных начал,
с перьев отряхнув пыльцу-печаль,
сор и мишуру гирлянд и фибр,
точных, и не очень точных рифм,
выскочил, услышав чей-то всхлип,
проворчал покачивая нимб —
с давних пор я не терплю когда потоп,
от того я недовольно морщу лоб:
— чьи опять разверзлись хляби не-су-свет-ны-е?
Сколько вас, вопящих мань и варь?
— Вас не счесть, будь май или январь,
— больше только глупостей со ссылкой на-сло-варь!
Как-то раз волшебный херувим
по делам неведомым своим
пролетал и пальчиком одним
наиграл мелодию вол-шеб-ну-ю.
И с тех пор я сторожу и ворожу
тучи холожу и дую на луну
кто же тут тревожит тишину
тишину мою — ромашку и ка-лен-ду-лу?
— Эту редкость не-о-бык-но-вен-ну-ю.
Не спеша гуляю по лучу
а такого больше слушать не хочу —
музыку такую бе-зу-теш-ну-ю.
Ведь не зря волшебный херувим
по делам неведомым своим
пролетал и пальчиком одним
наиграл мелодию вол-шеб-ну-ю.
Взял да и построил в звукоряд
из пустых и взятых наугад
пауз, недомолвок, пустяков,
экивоков и обиняков,
точных, и не очень точных рифм,
сора, чепухи гирлянд и фибр,
из вертящихся волчком комет и звёзд
вздора, пустяков, и фантиков и блёстк,
и того что выписал мороз
в стеклах, ёлках, в общем всякий вздор,
он собрал, да и подбросил как жонглёр,
и, поймав, сложил в мелодию вол-шеб-ну-ю.
Где-то в закулисах, в небесах,
в дополнение, в добавку к чудесам
разбросав повсюду, там и сям,
прописал своим летучим по-чер-ком.
Паузы вставляя иногда,
чтоб чудесная сложилась чехарда,
лишь одна колючая звезда
спряталась за о-блач-ком.
И с тех пор храню я бережно
это упражнение не-бре-жно-е.
Да, когда-то здесь чудесный херувим
по делам неведомым своим
пролетал и пальчиком одним
наиграл мелодию волшебную.
Мотыльку и глупому цветку
наиграл мелодию чу-дес-ну-ю.
— Наиграл своё волшебное соль-фед-жи-о.