Не везет с погодой, скудеет словарный запас,
у Бога осталось только молчанье глаз
ангелов в зеркале – из-за спины глядят,
как над душой стоят.
Сигареты как кашель, сырая Москва, зима,
монохромный под коркой выскобленного лба
бесшумный и бестелесный пчелиный рой –
не отогнать рукой.
Так прививается к детству большая жизнь.
Нервный жалкий женский алкоголизм.
Не преуспев в стремлении разделить
смерть, привыкаю пить.
Это грязная кухня на утро, это в ее окно
смотрит почтовый голубь, белый, как полотно.
Это чужая смерть, мол, «приветы вам», -
скользнула по головам.
Смерть оставила память, свою печать,
слепок, который я не могу сломать,
воск, застывший вылитым на ладонь.
хрупкое – только тронь...
Так, случайно, взять – сохранить черты.
Вещи грозят рассыпаться на глазах.
«Если бы можно оставить» - просила ты.
Даже тело нельзя.
Потом мы сидели над пролитым вином,
писали по строчке, и нам казалось – стихи.
Но все что могу вспомнить – это окно
и восковой отпечаток моей руки.