Присев, расстегну натёрший
ошейник на горле тени:
- Мы дома. Гуляй, здесь можно.
Мне тоже теперь отменят
повинность болеть о пище
и связываться с вещами -
в краю, где меня разыщет
потерянное молчанье,
узнают родные корни,
протянут навстречу руки...
Там боль наконец накормят,
та в спячку впадёт со скуки.
Там ждущий всегда дождётся,
а птиц не обидит воздух,
в сердечном мешке не бьётся
забытое слово "поздно";
Посеянный снег там всходит
побегами снов целебных;
ни радости, ни мелодий
земля не крадёт у неба.
Там звёзды откроют лица,
знакомы уже не смутно,
едва лишь ногой границы
коснётся усталый путник.
Тот край уже снился... значит
осталось совсем немного -
возок у судьбы не клянча,
построить туда дорогу.
Кирпичики суток жарю
на свечке. Цветные... Вожжи,
крыло, нежность, крик (душа ли?)
Труд, горе, восторг до дрожи...
А чёрные в мусор - жаль, но
с брачком, не годятся в обжиг.