***

Ты дворняжка в упряжке,
Маленькая куколка с потекшим румянцем
Тебя использовали и выкинули в одном одеяльце,
Стадо пронзает указательным пальцем…
Я не любил тебя,- я не умею!
Тело твое рождало любовь и утеху,
Лихим порывом грез, горцало ночное виденье,
Но все развалилось по ступеням, как великая Римская империя…
Он не любил по-настоящему,
Ему призрачны лжечувства
И ревность, и плеть интриг,- по-спящему
И радость, грусть, отчасти по-новящему.
Стесненный топью предрассудочной,
И вечной пакостью злополучной,
Он усомнился, забыл покой,
И хлещет в голову лирический разбой.
Душа болит его,
Прозренье ощущает он,
Он испытал весь гнев броска через бедро,
Душа-татами.
- Порой бывает мягкое…
И голоса нетрезвых мимовых,
И стол довольствующих тел,
И руки в местах, давно уж просвещенных ,
Такой ты выбрала удел?!
Ты парила речами славными,
Искусница перевоплощений,
Но цели достижений оказались падкими,
У Суккуба не хватило адских рвений.
Ты не умна собой
Ты в грамоте не знаешь толка,
На внешность все поведутся собачею петлей.
Ты тянешь, кукловод, веревкой.
Тайны разгадать душевные,
Дурак. Пытаюсь Я!
Выходит только, толпе потешные,
Признала отраду здешняя красавица…
Финал сужденья.
Конец рассказу
Весы блюденья.
Часы разврата…