Я сегодня достаточно смела, чтоб рассказать,
От чего иногда приходится горевать,
И чего так крикливо поскрипывает кровать,
Что на ней которую ночь не спится.
В моих песнях поется о чем-то, о чем молчат,
Как священник о чьем-то личном, как тот солдат,
Там о том, что неспешно растет наливной гранат
И о диких птицах.
Меня тянет к дорогам, как будто большой магнит
Собирает рюкзак за меня, и манит, манит,
Говоря аргументы, в охапку взяв весь алфавит,
И тайком тащит вниз по лестнице.
Мои тайны прописаны жирным курсивом на лбу,
Я боюсь отвернуться, увидев свою судьбу,
Я боюсь умолять, не услышав чужую мольбу
О принцессе-ровеснице.
Я давно разучилась видеть всё то, что в лоб,
Только что-то во мне наростает, как снежный сугроб,
Разживается, будто противный нещадный микроб,
Не дает зажечься.
Вы дайте мотив - я сыграю его без нот,
Только слушайте всё, что внушает мой храбрый рот,
Пусть даже это нескладный злой анекдот -
Сделайте вид, что есть вам с чего увлечься.
Мои демоны лгут, не приносят рифмы в стихи,
Убивают все подвиги, лелеют мои грехи,
А какой-то старик говорит про глаза мои, что не так плохи,
И ресницы длиной, что вот-вот дотянутся до небес.
Мне бывает так страшно, что меркнет в глазах рассвет,
Я боюсь задавать вопрос и , тем более, слышать ответ,
Но если ты вдруг и окажешься тот самый свет,
То кричи, не жалея голоса - «я же здесь».