Ничего нет нового под небом:
Шелест листьев и движенье рек…
Старый мир (да он другим и не был),
И не стал другим и человек.
Может, он не ездил на машинах,
Для поездок пользуясь ослом,
Но, как в наши дни, болел за сына,
Дочерей любил, жену и дом.
Может, не летал за облаками
И в домах таких, как мы, не жил,
Но одним был тесно связан с нами –
Он грешил, грешил, грешил…
Убивал, завидовал и злился,
Лгал и крал без всякого стыда,
На богатство ближнего зарился,
На его жену и на стада.
Идолов из камня и металла
Делал он и поклонялся им,
Мы же из другого матерьяла
Идолов различных мастерим.
В поисках потерянного рая
Жил, как мы, надеялся, страдал…
И, как мы, живя и умирая,
Славил Бога или проклинал.
Тот же вызов вечный, всем нам общий,
Тот же выбор перед ним стоял:
Жизнь иль смерть! и, слыша голос Отчий,
Смелый выбирал, а трус бежал.
Может быть, теперь у нас ракеты,
Атомные бомбы в закромах,
Но, как прежде, людям сей планеты
Бог велит покаяться в грехах!
И как прежде те, что в сокрушенье
Принимают Божию любовь,
Получают вечное спасенье
Через ту же Жертву, ту же кровь.
Ничего нет нового под небом:
Шелест листьев и движенье рек…
Хочет Бог, чтобы несчастным не был,
Но чтоб был счастливым человек.
ВЕРА КУШНИР
Мы подразумеваем, и часто верим, что привычные пороки - это исключительные и одиночные поступки, и допускаем противоположную ошибку в отношении наших добродетелей, подобно плохому теннисисту, который именует свою обычную форму "неудачными днями", а редкие успехи принимает за норму. Я не вменяю нам в вину то, что мы не можем сказать истинной правды о себе, ибо настойчивое, пожизненное внутреннее нашептывание злости, ревности, похотливости, жадности и самоснисхождения попросту не укладывается в слова. Но важно, чтобы мы не принимали наши неизбежно ограниченные высказывания за полный отчет о самом худшем, что есть у нас внутри.