Сыро, мерзко и противно. Третий день как из ведра.
Выхожу во двор, уныло, закрываюсь, спать пора.
Слышу стук. Собаки лают. Открываю, не пойму -
«Тут гостей не угощают?>>,- как же, кто и почему?
Гость заходит, я же пячусь, вижу лик.- Я рухнул в сени,
Он хохочет, руку тянет: «Ну, здорово, я ЕСЕНИН».
В доме пахнет пирогами, печка топится, трещит.
Между брагой и стихами он мне прозу говорит.
Говорит, что надоели, подавай им лишь слова,
Что, мол, все они пропели, что стихи для них ботва.
А про женщин, что устали, со слезами говорил,
Про ту, с карими глазами, как любил и как он пил.
Я молчал и только слушал, вот мой бог передо мной!
Матерился, пил и кушал грешный, пьяный, молодой.
Съел ватрушку, помидорку, браги выпил три ковша,
Мне сказал: «Спасибо, Дима, я пошел, мне спать пора».
Плохо помню, как все было. Дождик шел, стояли лужи,
А на следующий день я болел, я был простужен.