Занавешено окно. К годовщине прорыва блокады Ленинграда.
Плотно. Светомаскировка.
Печь, остывшая давно,
На двери весит подковка
Так, на счастье по примете.
И в квартире тишина,
Будто нет войны на свете.
А она ведь тут – война.
Здесь подлюга притаилась,
Смертным холодом легла,
Не в кошмарном сне приснилась,
Как и присниться не могла.
Дверь не заперта входная,
Здесь все умерли уже,
Дети, мать их доходная,
Как и все на этаже.
Спят, как будто мирным сном,
Но страшно спят, окоченело,
Обезлюдил почти дом,
Голод сделал своё дело.
Ну, а сколько тех домов
В Ленинграде осаждённом,
Сколько мёртвых без гробов
В городе замиллионном.
За что же их? За что? За что?
Тех женщин, стариков, детей.
Кто право дал тогда на то,
Так мором изводить людей?
И кто их голодом морил?
Ведь не дикарь какой индеец?
А те, кто сладко жрал и пил,
«Солдат прогресса» - европеец.
Да, пропагандой оболванен,
Как это было уж не раз,
Где мозг податливо пропарен,
Как парят где-то и сейчас.
И в памяти тот сорок первый год,
Железным обручем Блокада,
И умирающий от голода народ,
Средь рукотворного, безжалостного ада.
И нам то время не забыть,
Те шрамы сердце бередят.
Но ведь же выжили и победили
И отстояли Ленинград!
И не простить нам никогда
И не придать память забвенью
И боль нести через года,
От поколенья к поколенью!