И звенит усталость от всех дорог, по которым проходят мысли.
Как теленок, лижет единорог от дождя молодые брызги
На ладони, - смажет узор судьбы языком ли своим шершавым?..
Проступает линия ворожбы на запястье рубцом кровавым.
Белоснежен - масть, а в глазах - покой, безмятежность седого неба.
Осторожно гладишь его рукой, а другой - дай горбушку хлеба.
И ночлег найдем, а с ночлегом - сон, и во сне - отрешенный город.
За окном - зима, белый снег кругом, и крещендо - крещенский холод.
И горит звезда, и бредут волхвы по дорогам сквозь снег и стужу, -
По проспектам сытой, чужой Москвы, где никто никому не нужен.
Через сон и морок, - из века в век Vivens Christus, - звучит и ныне,
И покровом - ночь, а в ночи той - снег материнской тоской о сыне.
На столе остался бокал вина, - причастимся, забудь тот город,
Не смотри в зеркальную студь окна, если мир, как кувшин, расколот.
В отраженьях снов затерялся путь, поселилась в душе тревога.
…Теребит малыш, засыпая, грудь, смотрит взглядом единорога.