Не смерть страшна - пугает смертный час:
вдруг память станет мучить бедных нас
неслыханными пытками прозрений
и совести проснувшейся зазрений?
Проснуться перед вечным сном не может
уснувшее навек. Судьбе, что гложет
раскаянием душу, сон - не в сон.
Бояться смерти смертный обречён
до выдоха последнего. Улыбка
на лике, восходящем из лица,
лишь в первый миг растерянна и зыбка,
предчувствуя незыблемость конца,
безвременного чуть ли не всегда.
Что чьей-то жизни бренные года?
Песчинки «часовые»: вниз бегут,
в мир вышний возносясь, где «там» - суть «тут»
«иного» мира.