Вспоминая всуе мать,
Дед забросил сеть опять,
Предыдущие попытки,
Сеть оставили без рыбки.
Бабка с берега смотрела,
Мужика она хотела,
Ей - то рыба не нужна,
Рыбы - полная мошна.
Холодильник под завязку,
В ванной сом, и воблы связка,
В бочках черная икра.
С сексом полная беда!
И мечтать она не смела,
Как бы дедушку имела.
Был тот старый наркоман,
Импотент и ростоман.
От досады тот рыбачил,
На судьбу свою судачил,
Съел «Виагры» целый воз -
Толку - ломка да понос.
Сеть закинул в этот раз,
Тут уж диво без прикрас
Бляха - рыба запутала,
В невод к дедушке попала.
И сказала с юморком,
Похотливым голоском:
«Отпусти, дурак, на волю,
Все, что хочешь, я исполню.
Хочешь сделаю приятно,
Классику, или извратно?
Хошь корыто, аль дворец,
Хочешь, бабушке конец?».
Дед подумал о последнем,
Жизнь представил загляденьем,
Да осекся, вспомнил он -
Бабка гонит самогон!
Попросил себе косяк,
За хвост рыбу - в воду шмяк,
«Дай мне ящик анаши,
Да давай отсель чеши».
Та игриво подмигнула,
Ягодицами сверкнула,
****ски деду улыбнулась,
Да в пучину окунулась.
Изловив изрядный глюк,
К бабке хрыч пришел без брюк,
Алчный взгляд не уловил,
Свою жизнь усугубил.
Но чтоб попусту не мучиться,
(Все равно, блин, не получится),
Затянувшись косяком,
Проболтался обо всем.
Нимфоманка тут же села,
На глазах позеленела:
«Ты что сделал, дурачок?
Хоть поставил б свой стручок,
К рыбе снова воротись,
Со стоячем обернись,
На обратном то пути,
И гандонов прикупи».
Дед старухе оплеуху,
Бабка деду скалкой в ухо,
Делать нечего, и вот,
В руки весла вновь берет.
И судьбу свою клянет,
Матерится, но плывет,
В набежавшую волну,
Невод кинул он ко дну.
Раз, два, три не сосчитал,
Рыбу Бляху вдруг поймал:
«Ты уж, душка, помоги,
Инструмент мне подними.
Нету мочи, стерва ест,
Корчит из себя невест,
Хоть на пенсии карга,
Треба бабе мужика».
«Бабу я понять могу,
мне самой невмоготу,
Каждый кто меня поймает,
Материт, да отпускает.
Похотливых мужиков
Нет средь местных рыбаков,
Развлечение одно -
Водка, пиво, домино.
Ты бы что - ли постарался,
Уж - бы и не надорвался,
Не останусь я в долгу,
Всем, чем можно, помогу».
Дед рыбеху взял за хвост,
Сунул - вынул в полный рост,
Та аж жабры развела,
Вот такие, блин, дела!
«Ну спасибо, на пыхни,
Отдышись - ка, да иди.
Помогу тебе я в горе,
Чай владычица я в море».
Только дед ногой на пляж,
Как напал на деда раж,
Ноги в руки и бегом:
«Что стоишь, карга, столбом?».
Дед старушку поимел,
Не как мог, а как хотел,
То есть в хвост ее и в гриву,
Позабыв про воблу с пивом.
Камасутра до утра -
Это вам не ерунда!
Дед с такою ерундой,
Вечный б мог иметь покой.
Утром только на бочок,
Бабка вновь ему толчок:
«Эй, подъем, алле, гараж!
Ну - ка быстро мне массаж!
Ты бы сделал свой конец,
Как тот длинный огурец,
Что не ем я. Ты иди
И рыбёху попроси».
Дед бабулю в морду бряк,
Та супруга об косяк,
Так на том и порешили:
Выпили да закусили.
Снова дед судьбу пытает,
Невод во море кидает.
Рыбу - Бляху изловил,
Конопли горсть попросил.
Затянулся, проблевал,
Словно целый самосвал,
Море синее загадил,
Рыбаков ловить отвадил.
Молвит: «Рыбка помоги!
Мы ж с тобою не враги,
Бабка вновь с ума сошла,
Ей длина не подошла.
Ты мне сделай мой конец,
Что рассейский огурец,
А не гуркен и крюшон,
Что и в зеркале смешон».
Рыба хитро посмотрела -
Запылало рыбье тело,
В нетерпении и страсти,
Говорит ему: «Ну, здрасьте,
Ты мой, ангел, не спеши,
Сперва рыбу ублажи,
А затем возьмусь за дело -
Удлиню тебе я тело».
Зная, где ее предел,
Рыбу дед легко надел,
Покачал туда - сюда,
Пара фрикций - все дела.
Та дрожит в оргазме, бьется,
Что ей, право, не живется.
Рыбы рядом все собрались,
Все смотрели, удивлялись.
Кит с акулой, осьминог,
Свою бабу приволок,
Стая сельди, хек, тюлень,
Всем советовать не лень.
Даже всяка мелкота,
И не рыба, а икра,
Лезет взрослых поучить,
А ведь им еще дрочить.
Опосля они лежали,
И о будущем мечтали,
Дед о звездах, Млечный Путь,
Рыба - лишь бы улизнуть.
Говорит она с утра:
«Просыпайся, нам пора,
Я, все как твоя просила,
Тебе ночью удлинила.
Ты давай домой теперь,
Осторожней дергай дверь,
Кстати, там за печкой в пачке,
Прячет бабушка заначку».
Дед на весла приналег,
Чешет быстро - путь далек,
Позабыл про анашу:
«Старая, к тебе спешу!».
Гордо дед идет домой,
Бабкин кончился покой,
Час расплаты наступает,
В жизни всякое бывает.
Та с порога увидала,
Мужа сразу не узнала,
Смотрит в пыльное окно,
Что такое у него?
«Бабка, падай где стоишь,
Измеряй, чего молчишь.
Что дрожит твое все тело?
Получай чего хотела».
Прыг на бабку. Повалил.
Чуть, дурак, не раздавил.
Впрочем, шустрый старикан,
Метко выстрелил в стакан.
И такая суета,
Продолжалась до утра,
Больше ж он не справился,
Умирать наладился.
Повернулся к ней спиной,
Та по заднице ногой.
(Ну откуда в преклонном возрасте,
Садистские наклонности).
«Я видала в Интернете,
Вот такие штуки эти,
Сантиметров в пятьдесят,
Да не виснуть, а стоят!
Ты бы к рыбке то сходил,
Да такой же попросил,
Пусть она мою мечту,
Существит по существу».
Уж не вытерпел дедок,
Дал бабусе под зубок,
Та достала пистолет,
Оглянулась - деда нет.
Тот вприпрыжку огородом,
Лодку на башку - и в воду,
Рыба в море не поймет,
Кто это на ком плывет.
Он гребет сильнее мочи,
В Турцию приплыл до ночи,
Кликнул Бляху, и она,
В сети прыгнула сама.
«Ну, чего теперь опять,
Травки килограммов пять?
Уколоться и забыться,
Да в Нирвану провалиться?».
«Что там, где там, если б так,
Не такой это пустяк,
Нужен ей еще длинней,
То, чем делают детей.
Говорит, скачала сайт,
Где огромные висят.
На полметра бабка хочет,
А над этим лишь хохочет».
«Ты держись - ка бодрячком,
Затянись на косячком,
Твоему поможем горю,
Да не пачкай больше море.
И со мной уж постарайся,
Не кривись и не ломайся,
Мою похоть остуди,
И на волю отпусти».
Дед до глюков наштырялся,
После с рыбкой наигрался,
Отдувался за весь флот,
Рыболовством что живет.
Та осталась вновь довольна,
Разлеглась себе привольно,
Блещет солнцем чешуя,
Снова смотрит рыба вся.
Ей такой разврат впервой,
Перестала быть немой,
Хлопает тюлень в ладоши,
Корчит деду мерзки рожи.
Тот о травке позабыл,
Увидал штаны, завыл:
«Не фига какая сила!
Это бабушка просила?».
Бляха в море сиганула,
Чуть в воде не утонула,
Разучилась было плыть -
И такое может быть.
Закричала из воды:
«Поскорей домой плыви,
Счастья я тебе желаю,
А пока - что уплываю».
Через море - океан,
Гонит лодку старикан,
Будоражит мысль одну:
«Вот чего я не пойму,
Если б я имел такой,
Разухабисто большой,
На фига бы я женился?» -
Сам себе он удивился.
Дед вошел в избу неспешно,
Галстук снял, костюм небрежно,
О скатерть вытер сапоги,
Так поступают рыбаки!
Бабка в койке улеглась,
(Встретить счастье собралась),
«Эй, шалава, глаз открой,
Посмотри каков герой».
Расстегнулся, показал,
Все как было рассказал.
Ни о чем не утаил -
Бабку на пол повалил.
Да не в сказке вам скажу,
И пером не опишу,
Но стоял я рядом с печкой,
И держал над ними свечку.
То что видел, поразило,
Я увидел все как было,
Уж на что я извращен,
Но такое! Я смущен.
Мебель в доме ходуном.
Окна бьются, пыль столбом,
С полок падает посуда,
Я бегом скорей оттуда.
Дед, меж тем, закончил дело,
С бабки слез довольно смело,
К самогону потянулся,
Отхлебнул и поперхнулся.
Видит, бабка из - под койки,
Достает довольно бойко,
Пулемет и автомат:
«Старый хрыч, ты виноват!
Как ты смел не догадаться,
Прежде чем со мной сношаться,
Попросить такой короткий,
А еще полез за водкой!».
И давай в него стрелять,
Да гранатами швырять,
Дед по комнате метнулся,
Еле - еле увернулся.
За окно, да по карнизу,
Закричал: «Яволь! Нихт шизен»,
Каску старую напялил,
Что с войны еще оставил.
Закричал: «Их бин больной,
Мертвый я, а не живой,
Понял все свои ошибки,
Уж не целься слишком шибко.
Обложался и сдаюсь,
Я ща быстро обернусь».
Бабка целится в прицел,
Видит - муж оцепенел.
Говорит ему надменно:
«Собирайся непременно,
Слушай все, запоминай,
Ничего не пропускай».
Налила ему стакан,
Усадила на диван,
Сама села на кровать,
И давай рассказывать.
«Я теперь желаю вот,
Отомстить за женский род,
Я то миссию свою,
В этой жизни выполню.
Когда шла я под венец,
Увидала твой конец,
Думала познаю счастье,
Обернулось все иначе.
И потом все мужики,
Обходили за версты,
Женску душу вы неймете,
Самогон да водку пьете.
Приготовьтесь к страшной каре,
Всем достанется по харе,
Каждый нынче на учет,
Что придумала? А вот».
Вспыхнули глаза искрой,
Крылья метр за спиной,
Жало вылезло из пасти,
Бля! Рога! Что за напасти!
Бабкин голосок исчез,
Грянул гром из - под небес,
Дед написал в сапоги -
Вы бы тоже не смогли.
Поднялася над землей,
Офигенейшей горой,
Дед полез читать молитву -
Силы зла пришли на битву!
Та орет, что хоть оглохни:
«Сделай так, иначе сдохни,
Ты теперь поймаешь Бляху,
Эту дуру и неряху,
Прикажи чтобы она,
Наказала мужика,
Каждого, а не отдельно,
Поименно и предельно,
Причиндал так метров в десять,
Между ног им всем повесить,
Кара ж будет состоять,
В том, что им их не поднять!
Будут все они висеть,
Как та кожаная плеть,
Что мы давеча купили,
Но ни раз не применили.
Будут сзади волочить,
Не отрезать, не сточить,
Мы же будем вслед шагать,
И нечайно наступать!».
Дед, заслушал ультиматум,
Не успел ругнуться матом,
Восвояси все вернулось,
Бабка бабкой обернулась.
Опечалился старик,
Думал было - бабе втык,
Но, напряг себя умом,
«Ночью как - нибудь, потом».
И опять садится в лодку,
Наливает в кружку водку,
В море, слава, нет ГАИ,
«Закурю и анаши».
Головою о лодку бьется,
Ломка - жизнь ему неймется,
Гонит он веслом волну:
«Лучше я ко дну пойду,
Чем такое попросить,
В преисподней лучше жить,
Может мне еще зачтется,
Если род мужской спасется».
Якорь к шее привязал,
Бляху тут - же увидал,
Та плыла вполне беспечно,
Предвкушая с дедом встречу.
«Что печалишься, старик?
Или снова не велик?
Да какого ж ей рожна,
Та длина не подошла?».
«Уж не знаю как сказать,
Надо было факс послать,
Крыша съехала совсем,
У нее. Конец нам всем.
Дай разочек на затяг,
Это ж для тебя пустяк,
Я хоть душу отведу,
Да помру на берегу».
Скис старик - смотреть нельзя,
Жизнь - мышиная возня.
Я же глядя на него,
То - же слез сдержать не мог.
Рыбы плачут, плачет море,
Кит заплакал то - же вскоре,
Слез накапал ведер сто -
Голливудское кино!
Бляха секса уж не хочет,
Вокруг дедушки хлопочет,
Что случилось, не втыкает,
Ни хрена не понимает.
«Ты мне дело опиши,
Все по полкам разложи,
Я хоть самка, не самец,
Положу всему конец».
Дед прикинул: «Все скажу,
Ничего не утаю».
Воздух в грудь свою набрал,
И ни капли не приврал.
Рыба, выпучив глаза,
Прошептала: «Ни хрена!
Ну старуха обалдела.
Жить спокойно надоело?
Ладно, старая! Зажралась,
Мужиками раскидалась.
За вибратором скорей!
Ты - ж себе еще налей».
Только так она сказала,
Попу в море показала -
Бабке предназначено,
По счетам оплачено.
Растворилась в глубине,
Словно истина в вине,
Дед стоял еще, остыл,
Да и к берегу поплыл.
Он подумал: «Потерплю,
Дома сделаю петлю.
На глазах у злой жены -
Нету в том моей вины!
Так судьба распорядилась,
Жизнь с супругой не сложилась,
Нужно было уходить,
Или бабку удавить».
Вот на той печальной ноте,
Дед причалил к пирсу ботик:
Все в порядке с мужиками,
Моряками, рыбаками.
Даже грузчики в порту,
Что привыкли гнать балду,
Своей прытью удивляли,
Мусор в Штаты загружали.
Дед понуро шел домой,
Где ты, бывший наш герой?
С белым светом он простился,
К бабке грустный воротился.
Та поникла у окна,
Плачет, старая карга,
То, что с ней произошло,
Ожиданья превзошло.
Вот какие, блин, дела!
Бляха порчу навела!
У всех мужчин инфекции -
На бабку нет эрекции.
От нее несет навозом,
Зад грохочет паровозом,
Рожа просит кирпича,
Грудь обвисла давеча.
Страшная такая стала,
Что не взглянешь без бокала,
Затянувшись пару раз,
Дед бабуле врезал в глаз.
Он недельку погрустил,
Анашу всю докурил,
И жене сказав: «Прости же»,
Тотчас прочь намылил лыжи.
С той поры все мужики,
Молодежь и старики,
Пьяные и трезвые,
Ленивые и резвые,
Дом обходят стороной,
Ворочусь и я домой.
Я хоть раньше с бабкой спал,
Вам ни капли не приврал.