После того как я сменил имя и фамилию на Хулио Тем Паче, мне стало спаться значительно веселее, но не намного спокойнее.
В последнем сне, проходившем в заповеднике чувств и чащобе эмоций, в улетучивающейся стране Сновидений наступил спонтанный перелом из перегибов в худшую сторону. Лучшую поспешно постарались вывезти. Меня попросили озвучить цифры и факты, на что я решился в ходе долгих уговоров под дулом шоколадного пистолета – пересказать приснившееся вчера.
Сон №1. Я – машинист. Спать хочется невыносимо. Веки сами собой смыкаются. На ладони пристёгнут экспериментальный аппарат-будильник. Засыпаю на ходу. Срабатывает аварийный сигнал. Люди спасены. Входят в машинное отделение. Выходят из себя, и каждый по своему выражает мне признательность и благодарность. Три месяца отлёживаюсь в больнице.
Сон №2. Занимаюсь любовью с женой (со своей женой) и, потеряв счёт из банка (и времени тоже), засыпаю у неё на груди в состоянии искупления вины как младенец, свернувшись калачиком. Начинаю задыхаться под влиянием удушающих обстоятельств, связанных с их объёмом. Выкладываю всё, как было с секретаршей с соседнего молокозавода им. «Сна Веры Павловны». Просыпаюсь во сне от неуверенности в своём будущем в липком поту. На ночном столике записка «Ушла к адвокату. В ближайшие месяцы не жди. Завтрак на кухне. Смотри, не подавись. Пока не выиграю дела, не вернусь. Когда вернусь, постарайся, чтобы твоего духа уже не было. Люблю. Целую в репку».
Сон №3 (самый страшный). Из третьих уст узнал – я больше не еврей и (по последним статистическим данным) население всей моей необъятной родины будет ненавидеть меня в полтора раза больше, чем цыган, и в семь раз больше кавказцев.
О корейцах и лопарях ни словечка, как будто они и не люди вовсе.
Какое несчастье! Прощайте Эйнштейн, Мендель-сон, Ландау, Мао-дильяни, и примкнувший к ним Лазарь Моисеевич Каганович.
И если мне – Хулио Тем Паче, чем кому-нибудь, найдётся место среди будистов по утру, выходит, крупно повезло. Они обязательно разбудят. А то ведь чего не наговоришь спросонья.