В мире этом, в котором

               
                О.И.

 Отгремела гроза, отсверкала, исчезла вдали,
 море тоже отмаялось – стихло уже, отштормило,
 и в открывшемся небе поплыли на юг журавли,
 и душа от их криков прощальных щемяще заныла.

 Лишь сполохи восток иногда озаряют чуть-чуть
 да торопится бриз просушить после ливня аллею:
 нашу ссору последнюю, очень прошу я, забудь,
 я, конечно, неправ, и об этом, поверь, сожалею.

 А над морем летят, клин за клином, в иные края
 величавые птицы, воспетые, впрочем, и мною.
 Ты простишь, как всегда, ты отходчива очень, а я
 буду долго носиться ещё со своею виною.

 Видно, что-то мешает мне сдержанным быть в эти дни,
 не пойму отчего, но скопилась на сердце усталость:
 вот пройдут журавли и опять мы с тобою одни
 в мире этом, в котором почти доброты не осталось…