Где то в Переделкино, тем поздним летним вечером,
Я повстречал её, так суждено наверное...
Но жизнь моя перевернулась верно то
Все встало как то не приметно...
Я был один и все забвено рушилось
Но закрутилось ветрено
Та ночь, те звезды первые
И на груди осколки нервами
Тоска кружит по коже лезвием...
И на душе так мерзко, скверно мне
Теперь я знаю что не бренно то
Что я считал не стервой не беспечною
Сейчас душа крылами трепетно
Бездумно и неловко лепит мне
Познание чудесных отчуждений верности
Безропотность осколков... пламени...
Души отчаянность и праведность.
Но пусть сгорит тем пламенем,
То чувство что стирали мы...
Пусть скатертью небесно-яркою
Безропотно и беспрепятственно
Накроет жизни странствия.
А я хотел семью с серьезностью,
Но получил ответ не просто так,
И в спину нож с каленым лезвием,
Что остротой не брезгуя
Осилил сердце нежное.
От грусти и отчаянья
Я жег свои сомнения,
И плавил кожу сигаретами,
И голову ломал советами...
Я весь там был!
И от отчаянья терял своё призвание,
Терял все чувства,
Что мне с рождения закалены...
А я сжимал всё скулы в молоты,
И стены пачкал кровью Я
И падал в чьи то омуты,
Ни чем не околдованый!
Я пил приданья гордости,
Своей судьбой закованный.
И видел как в преданности
Она ходила под руки
И как её терзающе возили от работы те
Я называл их ироды,
Ломал свои запястия
Не выходя я из дому
Сидел на окнах спятивши
а мне кричали брось ты все,
Зачем тебе не настия,
она смеялась под ноги
И уходя в ненастья
Сметала все мне из виду...
С тоскою бренно бросивши,
Свои пристрастья яростно
О мне помог лишь он тогда,
Тот случай, не без страсти я.
Я знал что все так кончится
И жизнь свою истерзано
Я впал в такую о цепень,
Что было уже полно мне.
Я грусть свою раскатывал, по лужам бездорожья,
И сердце свое прятал под гранью безрассудного
Я исповедь не полностью раскрыл глаза отчаянно,
И понял своей повестью пугаю всех отчаянно.
А мгла все в невесомости, тащила все под лезвие,
Но раз собравшись с силами я разорвал оковы те
Я изменил все пристально и исписал все буквами,
Но нет увы не выстоял и стал себе невольником,
Сам заковался в цепи и умирал без повода...
Пусть ангелом не стал тогда, но не сломился дьяволом,
Пусть я иссяк тогда, но вот теперь я новым стал...
И силой той бесстрашною я овладел без робости,
И сердце стало каменным и гордость стала нормою.