её имя начинается на "Л",
собою не дурна, лишь чумовата.
сегодня у неё, как и обычно много дел,
она ещё не получала свою "первую" зарплату.
ей до работы век ещё учиться и взрослеть,
она свежа и молода собой,
как хороша она в лучах, когда её ласкает день,
он называл её не полно, просто трепетное "Ло",
со вздохом с губ слетало
в тень.
все постояльцы были без ума от "маминой принцессы",
в обед её застать на кухне было невозможно,
она расхаживала в комнате, разыгрывая пьесы,
она ж принцесса, значит, ей всё можно.
все постояльцы были без ума,
но Лоле хоть бы хны,
ложилась раньше времени она,
чтоб только с "ним" встречать коралловые сны.
она носила белые, высокие чулки,
любила заплетать косички,
имела ярко-красную помаду
и ею сахарные губы изо дня в день красила с привычки.
Гумберт высокий, печальный, седой,
не найдя себе крыши, пришёл к ним домой.
мать Долорес открыла дверь сияя, улыбаясь,
за дверью стоял Гум,
наш чистовыбритый,
ухоженный красавец.
он принял все условия в гостиной, горячий попивая чай,
мать Лолы с ним была щедра, любезна,
а наша Лола встала невзначай.
Гумберт тихонько пошёл наверх,
неся свои чемоданы,
Лолита легонько сняла с себя верх, поведя плечами
и красила губы в ванной.
конечно, ранняя пташка не заперла дверь,
Гумберт не прячет взгляда,
он любуется ей, словно жертвой своей хищный зверь,
сидя на чемодане.
по телу его пробирается дрожь,
он восхищен и ослаблен,
ну и как, попав в западню разберёшь,
пред тобой любуется отражением девочка-демон или же чистый ангел?
она провела по завиткам волос рукой
и осторожно обернулась,
его окатило горячей волной,
он, сгорбленный и немой, покраснел,
она - улыбнулась.
Лолита непорочна и нежна,
красива от макушки и до пят,
за её ласку, чистую любовь -
он встал бы, как чудак и грешник, у креста, и быть на нём бы был готов распят.
Гумберт старше Лолиты на век,
но эта разница барьером для любви его не станет,
что может сделать он,
обычный человек,
имея чувства, от которых даже самый толстый лёд растает?
Лолита с ним играется, хохочет, заходит перед сном,
своими косами его лицо щекочет
и убегает прочь, считая Гума наглецом,
что первый не зашёл.
Лолиты мать поспешно умирает,
успев "игрушку" дочери забрать в мужья.
они теперь любовники, скрывающиеся путешественники,
для прочих глаз - семья.
Гумберт забыв обо всём,
отдался сполна Ло,
рассказывает ей сказки, пишет для "выступлений" пьесы, прикладывая к каждой письмо.
письмо о том, что ему повезло.
о том, что ему с ней тепло.
о том, что все звёзды на небе её.
о том, что она - его маленькая волшебница, творящая волшебство.
Лолита "ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке)",
ты
где?
"свет моей жизни, огонь моих чресел", приди.
он хотел этот путь впереди с ней пройти,
с девочкой-демоном, игривой кошкой,
все её взгляды, улыбки, объятия - забава? игра? понарошку?
где она,
с кем?
эта девочка с косами, в длинных штанах и одном носке.
вокруг пальца его обвела,
старого дурака,
вечная непоседа, бесстыдливая, взбалмошная душа.
Гумберт ещё старее стал,
что ни день, то провал.
на её поиски ушло несколько лет,
ноги сбил, да и устал,
но любви своей не нарушил обет.
Гум нашёл свою Лолу, спустя года,
повзрослела, вытянулась, носит очки в дубовой оправе, уже чья-то жена.
Гумберт, увидев её улыбку, игривый взгляд - не сдержался,
упал на колени, лицом к её ступням, прижавшись.
отчаянно он обнимал её и целовал,
свою нежность к ней, пронеся сквозь время, не растратил, не потерял.
Лолита опустилась на колени, шепнув ему на ухо еле-еле:
"ты-мой отец, хоть не родной. в глазах внучат не "дедушка", а "дедушка-герой". ты встань с колен, забудь, иди домой".
Гумберт в ужасе отстранился,
попробовав реальность на вкус,
руками от Лолы загородился,
не смея в глаза посмотреть, словно трус.
она захотела получше его запахнуть на ветру,
он заплакал, моля: " не прикасайся, иначе умру". он плакал подобно ребенку,
так жалобно, хрипло и громко.
Гумберт поднялся с колен, побрёл прочь от её окон,
выглядел опустошенным, брошенным, старым псом.
сказки ей на ночь читал,
пьесы писал в ночи,
Гумберт вошёл в прокуренный закуток,
дважды роняя ключи.
Гумберт, не снимая пальто, лёг в кровать,
Лолу теперь можно только во снах обнимать.
...белые, высокие чулки,
волосы, которые заплёл он в косы,
у Лолиты сегодня снова много дел,
Гумберту, не уставая, задаёт вопросы.
ярко-красный цвет помады ровно лёг на сахарные губы,
"Гумберт, почему на свете так заведено, что влюбившись, несчастливы люди?
Гумберт, не сердись, а отвечай.
Гумберт, что ты улыбаешься? скажи. это не забавно, когда вместо ласки - горлом на ножи.
это явно, Гумберт, не смешно
когда вместо порции любви, человеку грязью пачкают лицо".
Гумберт так часто ложился спать, чтобы лишь с "нею" коралловые сновидения встречать.
те сновидения, где нет скончания месяцам весны.
те сновидения, где поют хором птицы.
те сновидения, где Лолита, сняв чулки, в объятия к нему в кровать ложится.
Гумберт бы выпустил пулю в висок,
ради кого ему жить?
девочка с ангельским, светлым лицом,
бросила в спину ножи.
Гумберт убил свои чувства к Лолите,
выстрелив точно в грудь,
пусть рядом с ней будет душехранитель, Гумберт, не "кто-нибудь".
Лола, узнав о его кончине,
курит, не тормозя,
маленькую коробку,
вынув из шкафа, держит подле себя.
там его письма, засохшие листья разных красивых цветов,
там его фото, марки, буклеты,
фото ночных городов,
там его сказки, там его пьесы,
что он писал для неё,
там его песни, резинки
и ленты, вплетаемые
его пальцами в косы
её.
только сейчас осознав всю потерю,
Ло теряет все силы,
как так смогла упустить далеко, любящего мужчину?
среди сотен писем находит одно,
тихо выскрывает конверт,
Гумберт ей пишет, ему тогда сорок,
ей же - двенадцать лет.
"ох, Ло, ты так любопытна,
я же просил: "потерпи",
ты же, напротив, все делаешь, как захочешь всем указаниям вопреки.
ладно,
я вовсе не злюсь,
можешь читать, моя Долли.
я тут спросить у тебя забыл, как занятия в школе?
я тобой болен, Лола, а лекарства нет,
почему тебе двенадцать, а мне
сорок лет?
ладно, не буду об этом.
что я хотел сказать?
ах да,
на исходе каждого дня
я ещё больше,
моя
Ло. Ли. Та.
больше.....тебя!