Четыре четверти чернил,
как будто краденые сны,
и попугай, что говорил:
«Обречены, обречены...»
Потёртый старенький диван,
протёртый тапками ковёр,
любимый чёрный доберман
с простою кличкою Трезор.
Полуподвальное окно,
на полках - непонятный хлам,
и возникающие «но»
в молитвах к вечным Небесам...