Я хорошо живу...
Все есть...
Семья, работа,
то дело, которому служу,
душа, в которой утонуть готова...
Все хорошо, и не на первый взгляд,
и на второй, на третий, на четвертый...
Все хорошо, но который день подряд,
я думаю, о людях оскорбленных...
О тех, о ком забыли безвозвратно,
чей подвиг,
смерть,
по видимому - зря...
И трупное, кислое облако смрада
бесследным туманом окружает меня...
Я не могу, и не хочу понять пытаться,
зачем тела, обагрены войной,
деление земли сейчас - есть святотатство...
Об этом помнят под братско - бресткой стеной.
Я не могу и не хочу понять пытаться,
как можно праздновать, когда в подвалах люди,
что прячутся от своего же государства,
как от отца,во власти что безумий.
Я не могу и не хочу понять пытаться,
как можно выгодой своей лишь только жить...
По-моему, лучше побираться...
Из лужи у дороги пить.
Я не могу и не хочу понять пытаться,
что пацифизм в столетьи двадцать первом - миф,
какой же высоты достигнуто злорадство
над слабыми, как бедный тот сизиф...
Не верите?
А выйдите вы в поле,
у первого кто невольно прибредет,
спросите, между делом, у дороги:
"Нужна война, которая идет?
И бедный путник в стоптанных ботинках,
и в золотом нашейном поводке,
и в черном одеянии без ниток...
Ответят: " Будь проклята она...
И те, кто вместе с ней..."