Я хожу расстроенный, отверженный,
Потерявший к жизни интерес.
Отказала мне она так вежливо,
Как это бывает у принцесс.
Папа ее был большим начальником,
Член-корреспондентом, а при нем –
Секретарша с талией и чайником.
Зря я прорывался на прием.
Зря бродил я рядышком да около.
Зря летал за розами на юг.
Говорят, он был не просто доктором –
Королем каких-то там наук.
Он такие тыщи заколачивал,
Как весь мой родной автозавод.
Он те розы в деньги заворачивал
И бросал их в мусоропровод.
Мне пришлось сменить мою политику.
Притворился я, что отмечтал.
На машине, собранной по винтику,
Я с ее подругою умчал.
И пока игра моя ответная
Шла в любовных таинствах ночей,
Всех она царевечей отвергнула,
И осталась, кажется, ничьей.
Заболела черной меланхолией
И слегла в безбрачную постель:
Радоваться что-то неохота ей!
И папаша стал скликать гостей.
Всем были условия понятные:
Рассмешишь – и женишься, как штык.
Женихи, конечно, на попятную:
Мол, один раз пробовали – фиг.
Тут я на своей, руками собранной,
Подкатил, меня под руки – к ней.
А она сидит там кобра коброю,
Только еще чуточку страшней.
Вот они, капризы ваши женские!
Все идет наружностям во вред.
Гибли за вас Пушкины и Ленские.
Нет, чтобы как следувает взгреть.
Я сказал ей попросту, без юмора:
– Хочешь прокатиться на авто?
Тут она от смеха чуть не умерла,
Но схватила шапку и пальто.
И ее ожившую, упругую,
Я повез, где проще и верней,
В те места, где был с ее подругою...
А она советовалась с ней.