В смутные времена жили на свете он и она. Мало осталось на земле родов, которые имели древние традиции. Да и различные нации, и меньшинства почти утеряли свои традиции, хотя гонору у каждой из них было на всю вселенную. И из за этого тоже велись частые непримиримые баталии, вплоть до войн локального характера за территорию, ресурсы, приоритеты политические, религиозные или монополистические, амбициозные.
Большинство народа в эти времена потеряли жизненные ориентиры. Их как бы опоили странным напитком от которого они теряли связь со своим предками, их опытом ориентирования в мире и представлениями о должном, законом. Они с легкостью велись на всякие мифы о «правильной и достойной» жизни и следовали за многочисленными «пророками» разных мастей и разливов появившихся как грибы после дождя, но преследовавшие свои сомнительные цели.
Он, назовем его Тай, принадлежал к древнему корейскому роду являющейся хранительницей одной важной традиции. По его внешнему виду нельзя было сказать что-то определенное: возраст от 20 до 25, одет всегда изысканно и чуть небрежно. Белая кожа и почти европейский разрез глаз, тонкая кость, чуть выше среднего роста, цвет глаз серый, волосы пепельного цвета. Некоторая небрежность в жестах и чуть отсутствующее выражение глаз невольно привлекали к себе внимание. Был он малословный и часто исчезал из компаний различных как по мановению ока.
Женский пол был им очарован и слетался на его появление в различных местах как мотыльки на пламя — завороженно и очарованно. Увлечений, как поговаривали, женской половиной у него немерено, но все они кратковременные. Но ни одна из женщин не могла сказать о нем ничего плохого, лишь томно закатывала глаза и глубоко вздыхала.
Она, назовем ее Таитой, часто бывала в том городе, где проживал Тай. Визиты эти были столь кратковременны, что, как бы, их и не было. Однако, по городу поползли разные слухи о молодой особе. Чуть выше среднего роста, слегка полноватая, изящная фигура с тонкими лодыжками и кистями рук, глубоким грудным голосом с низким тонами. Грудь ее не могло скрыть ни одно платье и кофта - достойна картин как Боттичелли, так и кисти Моне.
И вот одним из осенних вечеров произошла их встреча. Никто не знает встречались ли они раньше и каков характер их натуры способствовал пересечению их судеб в пространстве и времени.
Тай и очередная его пассия сидели на скамейке около городского парка. Чуть приглушено фонарь освящал часть скамейки на которой они о чем то говорили — он чуть при обнимал ее за плечи и, иногда, свободной рукой поглаживал по волосам. Можно было догадаться, что это встреча последняя и окончательная.
Вдруг его внимание привлек силуэт девушки, который показался из дверей подъезда дома ближайшего к ним. В сиреневой блузке и джинсах, босоножках на голу ногу с развевающимися о порывов ветра волосами каштанового цвета. Она, как будто, сошла с картины полу известного, талантливого художника. И поддавшись неизвестному порыву и смутному чувству узнавания он наспех поцеловал свою спутницу и последовала почти бегом за быстро удаляющейся по переулку девушкой.
Таита, а это была она, явно спешила то ли на последнюю электричку, то ли по неотложному делу. Пройдя пару улиц свернула в переулок, зашла в крайний подьезд и поднялась на третий этаж. Стараясь оставаться незамеченным Тай последовал за ней.
На третьем этаже она переговорила о чем то с девушкой открывшей ей дверь квартиры за номером 7. Потом также торопливо начала спускаться к выходу из подъезда. Звук каблучков добрался до первого этажа и неожиданно оборвался. Чувство тревоги пронзило Тая и он побежал на выход. И чуть было не споткнулся о распростертое тело, которое беспомощное и обмякшее лежало почти у самого выхода из подъезда.
Подхватив его на руки Тай донес его до ближайшей скамейки, где девушка начал приходить в себя. В изумлении, как будто только родилась она оглядывала окружающее и смотрела на Тая. Взгляд ее голубых глаз был бездонен и завораживавший. Тай спросил ее не встречались ли они с ней раньше. В ответ она лишь отрицательно пару раз покачала головой.
И тут к полной неожиданности для самого себя Тай сказал — я всегда ждал, жду и буду ждать только тебя. Она непонимающе пожала плечами и стала отряхивать невидимую пыль и собираться отправиться к электричке. Тай попросил уделить пол часа внимания своей персоне и она тут же не раздумывая приняла его предложение. Взявшись за руки, как старые знакомы, они направились к недалеко расположенному пруду спустились у небольшого моста к нему и повели неспешный разговор о себе и своей жизни.
Как по мановению их обоих окутала атмосфера полного доверия к другу другу и, вероятно, под ее воздействием или по иным причинам, зажурчали ручьем неведомым истории загадочные и странные как и они сами.
Тай потомок старинного корейского рода, претендующий на роль главного хранителя традиции их рода, унаследованной от предков, в день своего совершеннолетия, к немалому удивлению многочисленных родственников, изменил свою внешность и стал таким как мы описали его ранее. Заинтригованные такой быстрой переменой внешности родственники его отвели к знахарю. Тот посмотрел в свои манускрипты, взял пробы кожи, крови, волосы у Тая и сказал ждите ответа три дня.
Через три дня он заявил, что у Тая , по видимому, какая то мутация крови с непредсказуемыми последствиями и в любой момент времени он может отправиться к предкам — это раз. А, во вторых, согласно одному из его манускриптов при таком изменение владелец наделяется божественным даром. Начиная с его совершеннолетия в нем все сильнее разгорается огонь изначальной любви и в некотором аспекте Тай становится опасным для окружающих. Так женская половина будут слетаться к нему как мотыльки на огонь, а мужская половина снедаемая ревностью и завистью будет стараться уничтожить его всякими правдами и неправдами. И соответственно этому претендовать на роль главного хранителя традиции ему уже не приходится и надо искать другого кандидата.
Слова знахаря оказались пророческими и какой то рок распростер крыло над судьбой Тая. Женщины всех возрастов и красот в его присутствии теряли разум и старались оказаться рядом с ним.
В ответ на его историю Таита поведала о том, что она, вероятно родилась не там и не у тех родителей. В ней присутствовали гены разных национальностей: русских, молдаван, поляков, украинцев и какой то восточно нации — то ли турков, то ли татар.
И, вероятно, эти особенности их национальных характеров и привели к какому то генному сбою. Таита и в младенчестве, и в более позднем возрасте испытывала как бы провалы в пространстве и времени. А иногда, до трех минут находилась в обмороке. После которых не помнила тех событий, которые происходили с ней до этого. К тому же, если до окончания 10 класса она испытывала хоть какое то чувство родства, симпатии к родителям, то после оно исчезло напрочь.
Обеспокоенные родители отвели девушку на прием к светилу по вопросам генного наследования и после недельного обследования он им что то невнятное рассказал о возможном генном сбое и каких то генных, родовых программах о которых современной науке мало известно. Больше о них могут поведать либо волхвы, либо потомственные знахари.
И тут Тай вспомнил о слухах распространенных в его городе о красавице юной, которая с легкостью отвечала на ухаживания разновозрастной мужской половины. Но после проведенных с ней дней и ночей, они становились опустошенные и бессильные на месяц, три, пол года. Она как будто раскалывала их как кокосовый орех, выпивала молоко их нежности и чувств, съедала внутреннюю сладкую, мякоть ореха, а остальное отбрасывала с легкостью.
Чуть позже Таита сказала Таю, что он должен ее опасаться, так как она потеряла вкус того, что в народе с такой легкостью называют любовью, но о которой они сами толком ничего не ведают. И добавила, одна ведунья в их деревне поведала, что срок ее на земле маленький и с каждым прожитым днем он становится все меньше.
В ответ на это Тай иронично улыбнулся: они, как говорят в народе, два сапога- пара и ничего из ее рассказанного его особо не страшит. Он попросил Таиту выполнить его небольшую просьбу.
Оказывается, по его роду, они являются проводниками людей на кладбище. У главного хранителя за неделю до смерти живущих в этом городе появляется список ожидаемых умерших. И он со своими несколькими посвященными готовят для некоторых их них то, что называют покровом. Только главный хранитель знает, кто из числа этих смертных удосужится обряжения в него.
Тай попросил Таиту в конце этой недели связаться особым образом с этим хранителем и поприсутствовать на церемонии обряжения в покров. Об этом он с ним договорится. Таита согласилась на эту просьбу и на некоторое время они исчезли с ним в неизвестном направлении.
В конце недели заинтригованная Таита оказалась в заранее договоренном месте. Ей завязали глаза и короткой дорогой провели в достаточно просторное помещение. Женщина в свободном, ниспадающем до земли одеянии попросила принять ее душ и переодеться в такое же одеяние. Душ Таита приняла, тщательно обмыв каждый участок тела, но вот одеяние не стала одевать а по привычке облачилась в любимые джинсы и свободную кофточку с длинными рукавами. Тут раздался звук, что-то наподобие гонга, и Таита поняла это как сигал к началу церемонии.
И правда, появившись в помещении она увидала приготовленный покров- он как будто переливался всеми цветами радуги. Женщина указала жестом, что ей надо раздеться, облачиться в покров и лечь на конвейер, который исчезал на горизонте видимости. Таита, поддавшись откуда то появившимся прозрению, чуть прикоснулась к покрову и как в детстве рассмеялась, и весело кувыркаясь ,по начавшему движению конвейеру, исчезла, растворилась за видимым его горизонтом.
Как ее и предупредил Тай, покров налагался лишь на избранных, ушедших в мир иной перед их захоронением. Он впитывал приобретенную ими чистоту душевных порывов и намерений, и позволял хранить ее до вселения, по божьему предопределению, в очередное тело.
Мы можем лишь догадываться о том, что тот покров, к которому прикоснулась Таита, уже побывал на очередном избранном. Вероятно, это был Тай, покинувшим этот мир за время их последнего свидания у пруда и она каким то внутренним чутьем почувствовала не только это… но всю над мирную, провидческую мудрость ведущую тех или иных людей по жизни.
Жизни даже в такое смутное время. Жизни, воспроизводящей хранителей изначального замысла. Жизни, в которой каждая Таита находит своего Тая - в каком бы из тел они не оказались, и в каком бы из миров не продолжились их путешествия.