В зиму так заколдованно хрупкость души
Синий вечер с морозцем окутал.
Не моей. Желтым бисером зримо вшиты
Фонари-огоньки. Спесивой, приблудной
Как собака под ноги поземка к нему
Брешет ветром врывается в дальний
Закоулок, и воздух в холодном плену
Ропщет снежностью, пряча чьи-то печали.
Утомленные сны? Разве люди в них лгут?
Вздор навеянный. Все настоящее
Покрывает весомо безбрежности гул,
Ночью прошлое поступью тащится
Город стар, и не спит. Он мудрее меня
Мудрость – грубая нить от потери,
Никуда не спешит. Мне же страсть как понять:
Что потом где лишь след сожаленья?