ТАТЬЯНА ДЕЙНЕГИНА
СПАСИ ОТ СЕРОСТИ, СУДЬБА!
* * *
Спаси от серости, Судьба,
От половинчатости мыслей,
Не позволяй улыбкой кислой
Знаменовать открытость лба;
И там, где сладко крикунам, –
Усталый голос мой - не к месту:
За пустословие в отместку
Бог немоту дарует нам –
Так дай же силы - промолчать
Там, где нелепо – в полный голос,
Там, где слова безлико голы,
Какую ни поставь печать;
Но там, где право тишине
Дать не имею, не умею,
Пусть даже горло онемеет –
Дай быть услышанною мне.
НА БАЛУ
Мазурка достигала сводов зала
И, осыпая звуками паркет,
В распахнутые окна ускользала
И замолкала где-то вдалеке;
Кокетливо играли веера —
В минуты ожидания кадрили
Две барышни негромко говорили
О кавалерах:
— Право выбирать
Дано мужчинам... Но нельзя ли разве,—
Твердят полусмущенно их уста,—
О Белостоцком, Петербургском князе,
На бал прибывшем нынче - помечтать?!.
- Ах, он опять беседой светской занят,
Предупредителен, изысканно учтив...
Ну, разве можно здесь у нас, в Казани,
Хоть одного подобного найти?!
Не те манеры. Вон стоит, к примеру,
(Был мне представлен нынче) Лев Толстой —
Его находят скучным кавалером,
Он неуклюж...
— Ах, душечка, постой,
К тому же, он застенчив и рассеян,
Где остроумие и где веселый нрав?
Как будто спит средь общего веселья,
Танцует неохотно этот граф.
— А тот, взгляни-ка...
Но вступали скрипки,
И волнами вскипали кружева
И, как признанья, робкие улыбки,
Что барышням хотелось танцевать,
Что до утра они кружить готовы,
Пока луч солнца неба не прорвет,
Не зная, что Наташею Ростовой
Одну из них писатель назовет.
* * *
…Престол застоя, блеск застолья,
Святым предстать стремился тать…
Но было все-таки - святое
В тех, кто учил меня летать:
Но было все-таки святое
Величье в дедах и отцах
Понять, что «не был удостоен…» -
Звучит, как «не был в подлецах»,
Где замкнут круг
«Людским Уставом» -
Вне зоны действия «светил» -
Немногословный и усталый
Отец с работы приходил.