Дочки- Матери Полное произведение

РАЗНЫЕ СУДьБЫ - Роман -рассказы сборник 11
Дочки- Матери рассказы часть 1

Нина Каменцева (Галустян)
К-18 Разные судьбы – Новокузнецк:
«Союз писателей», 2016. – 328 с.
ISBN 978-5-00073-271-7

Уважаемые читатели!
Книга Нины Каменцевой «Разные судьбы» – непростая книга. Она сложна для восприятия тем, что в ней много личностных переживаний, тяжёлых жизненных перипетий героев, а местами она просто пропитана болью. Книга неоднозначна, в ней, словно в вечном сплетении Инь и Ян, смешаны две стороны, тёмная и светлая.
Тёмная – это несчастья, войны, борьба за жизнь. Это трагическая сторона. К примеру, Юсуп, главный герой романа «Юсуп. Отголосок войны…», прошёл чрезвычайно трудный жизненный путь. Война, плен, концлагерь… Едва проходит одна беда, тут же сваливается новая. Кто-то скажет, зачем автору так часто испытывать героя на прочность? Что ответить? Только одно – так было. И воспоминания тех, кто прошёл ад этой страшной войны, говорят, что судьбы, изобиловавшие многими страданиями, были, к сожалению, нередки.
Но есть и светлая сторона этой книги. Это, конечно же, любовь. Этим чувством пронизаны все произведения книги, причём временами автор описывает всё слишком откровенно. Это любовь помогла Юсупу выжить в столь тяжёлые времена, это любовь даёт силы жить героине рассказов «Дочки-матери». И это любовь, любовь к матери наполняет строки поэтической части книги «Настоящая мать».


Дочки– Матери рассказ

Часть 1
Смысл жизни – найти себя
и направить мысль в правильное русло

   Смысл жизни – найти себя и направить мысль в правильное
русло. Можно ли жить дружно в семье, несмотря на то, что во-
круг всё так неординарно. Найти оптимальный вариант в от-
ношенихя в семье возможно на любом этапе, только надо очень
захотеть. Все мы были дочерьми с разными характерами, и для
своих родителей так и остаёмся детьми, пока они живы, неза-
висимо от того, сколько нам лет. А когда мы сами становимся
родителями, то по-прежнему остаёмся детьми своих родите-
лей. Так и бежит жизнь, думаешь о своих детях, порой забывая
всё, что так бережно безвозмездно отдавалось нам родителями.
Никогда не думала, что проблема дочек и матерей так глобаль-
но заденет и меня. Всегда я думала, что никогда не будет ссоры
с ней, с моей родной крохотуленькой, которая перед глазами с
рождения смотрела мне в глаза, улыбаясь. Но вот получилось.
И сейчас не будем выяснять, искать причину, кто виноват, а кто
прав. Так получилось, хотя не должно было этого быть, я так
считаю: на родителей и детей не обижаются. Родители быва-
ют разные, но сколько помню себя, всегда старалась делать всё,
чтобы было хорошо. Как-то своей проблемой в семье подели-
лась со своей подружкой Галиной, у которой тоже дочка, хотя
никогда не любила выносить сор из избы. И что же она рас-
сказала? Чем старше становится дочь, тем больше растёт не-
допонимание, тем более в наше время высоких технологий. Я
удивлялась, это у меня впервые, хотя и дочь давно не ребёнок.
И даже сейчас, хотя мы и в ссоре, постоянно названиваем друг
другу. Может быть, потому что она у меня одна?! Может быть, я
понимаю, что у меня дороже нет никого на свете?! Часто Гали-
на, которая намного старше меня, рассказывала о своей дочери,
что растёт эгоисткой, всё делает, как ей выгодно. Спит до две-
надцати дня, а работать не хочет, надеется на мой заработок. И
хорошо, что до самой глубокой старости она полностью взяла
на обеспечение и её дочь –внучку, которую она родила ещё ма-
лолеткой. Содержать уже довольно зрелую женщину и внучку,
которой тоже уже двадцать лет, не так легко, растут с каждым
днём потребности. Порой мы понимаем, как не справедливы к
своим родителям. И это эхом, заколдованным кругом, наверное,
ложиться и на нас. Но если глубоко копнуть, я не такая, какая
была мать, а напротив. Она всегда думала о себе, я же думала
о ней, о своей крошке, дочурке. И куда бы я ни уезжала, ни-
когда не оставляла её одну, пока не началась школа. А школа?!
Сколько было забот, я же не спала, лишь бы она пошла в школу
в хорошо наглаженной форме с беленьким воротничком. Всё
для неё, абсолютно всё. И если купить платье, то ей. Нанять
педагога по разным предметам – тоже ей, чтобы она успевала в
школе лучше всех. Безвозмездная помощь матери своей дочери
делает её эгоисткой, кружит голову... Дочь лишь тогда поймёт,
когда она сама станет матерью. Или поймёт, или же не захочет
понимать. У Галины дочь замужем, и она месяцами ждёт, пока
ей позвонит дочь. Постоянно смотрит на телефон своими на-
полненными слезами глазами.
Они становятся матерями, и только с появлением ребёнка,
а особенно, когда у них дочь, понимают, что они не правы, но
это пока. А на самом деле становятся более недоступными:
мать подождёт, мать подождёт. Позвоним – успокоится! И бу-
дет всё, как прежде. Но как видно, месяцы им кажутся одним
днём. Я тогда перечитывала роман «Отцы и дети». Я понима-
ла, что он, может быть, написан давно, но и сегодня он актуа-
лен. Как видно, дети относятся хорошо к своим родителям,
пока они тебе помогают, до самых твоих старческих лет, пока
живут они. Сколько помню эпизодов из жизни друзей, что
мать отдаёт последнюю пенсию до копейки, лишь бы было
спокойствие в семье. И любовь, которую она уже покупала за
свою пенсию. Не оставляя себе ничего, не одеваясь, как они...
И мне кажется, что таких матерей дети сами стеснялись, когда
они показывались в их обществе не всегда в новой одежде.
Помню, как-то внук моей подруги Светланы хотел получить
пенсию своей бабушки, а она запрятала её в пазуху. Он достал
и быстро выбежал, была зима и скользко во дворе. Споткнув-
шись, упал, а она ему вдогонку: «Осторожно, чтобы не упал,
внучок». До самых седин своих, до самых глубоких морщин
матери опекают детей. И до конца своих дней мать всегда опе-
кает и любит своих детей. Если есть что сказать, скажи. Не
стесняйся сказать в лоб, ты мать, ты родила и вырастила, не
думай, что они сами поймут. Пускай никогда не будет вражды
в семье, любите жизнь, какая она есть. И не надо думать о том,
как разбогатеть, а надо думать, как сохранить семью, которая
является главной основой нашего гражданского общества. Се-
мья – это костяк нашей страны. Как бы вам трудно не было,
любите жизнь, любите своих родных, родителей, ведь в пер-
вую очередь, если что, придут только они! Не оглядывайтесь
в прошлое, если там было что-то и плохое, не задерживайте в
воспоминаниях грязь. Лучше выбросить, перевернуть лист. И
живите, живите на пользу семьи, без которой вы останетесь,
как кактус среди пустыни.

Мысль кружевная тщеславия...
Пускай не суждено и сбыться,
Надежду дам в последний раз,
Подам я утопающему руку,
Водицу подам жаждущему
И горсть зерна,
посеять хлеб ему на завтра.
Из уважения к ним
я дам последний шанс.


Часть 2
Талант от Бога в каждом вложен,
сумей его приумножить!

Как часто юность вспоминаем!
Неужто в памяти любовь жива?
Стрелой вонзилась, ароматом
Ощущаем, годами бережём!..
А с возрастом всё забываем...
Влюбленные глаза сердце теребят,
От воспоминаний так коробит,
Что слышишь, как любовь стучит...
Всё ходит туда-сюда, как маятник,
Песочными часами жизнь меряет,
Сердцебиение и душу рассыпает,
Заскрипит ржаво, зазвенит будильник!

     Странное знакомство у меня с моими подругами. Все
разного возраста и образования, но нас объединило одно:
общая палата в родильном доме, где мы успешно родили
наших дочерей. Галина рожала в возрасте тридцати вось-
ми. Это была, наверное, последняя надежда родить ребёнка.
Она не сделала эхосканирование, тогда и не было, навер-
ное, в том городе, где мы жили. Но она уже знала, что у неё
крупный ребёнок, и врач сказал, чтобы пришла за пять дней
в родильный дом до указанного срока. Это был конец авгу-
ста. Будет Дева, сказали сразу же, год Крысы, 1960. Ребёнок,
рождённый в год Крысы, добьётся успеха любой ценой, и
поможет ему его обаяние. Когда её привели в палату, я уже
была там, и у нас ещё была одна койка. Кто же следующий
сюда в предродовую, подумала я, а она громко сказала: «Я
Галина, а как вас звать?» «А я Мария!» «Значит, Маруся?»
«Нет, Мария, я не люблю, когда меня Марусей называют».
«Хорошо, хорошо, я просто ласкательно, у меня тоже сестра
Маруся». Не успела она разложить свои вещи в тумбочку,
как к нам в палату подселили женщину, тоже не молодую,
Светлану, которая вот-вот родит. Значит, что же нас объеди-
няет? Общая палата в новом родильном доме и месяц рож-
дения наших детей. Мы узнали, что и у Светланы девочка,
значит, три наши девочки пойдут в одну школу на весь наш
небольшой город Первомайск. И, может, будут подругами?
У Светланы уже были схватки, она родила первая, и её пере-
вели в другую палату. Галине сделали кесарево сечение, бо-
ясь за жизнь ребёнка, и её тоже перевели в палату к Светла-
не. А там и я родила, и мы из одной предродовой оказались
вместе в послеродовой палате. Правда, там было четыре
места, но за девять дней, что мы там находились, ни разу к
нам никого не подселили. Я не хочу сказать, что не рожали.
Были роды, новый многоэтажный родильный дом, было там
много палат. За девять дней мы много узнали друг от друге.
Я старалась о себе не рассказывать, но, находясь вместе, хо-
чешь ты или не хочешь, разговариваешь. Как я поняла, у Га-
лины никогда не получалось оформить бракосочетание. Она
постоянно жила в гражданском браке, а как только намека-
ла, что пора оформить союз бракосочетанием, он сворачи-
вал свой вещевой мешок и чемодан. Без неё, пока она была
на работе, даже прихватив с собой и её утварь. И, главное,
если бы один, так она бы уже перестала об этом говорить,
но всё равно последний ушёл, когда заметил, что она бере-
менна. Так ведь она была красавица, работала в продмаге, и
всегда ей было чем накормить примака*, к ней так и тянулся
мужской контингент. И бутылку поставит, и закуску хоро-
шую, в то время много и не купишь в магазине, всё из-под
полы доставали. Правда, городок небольшой, те кто имел
небольшие дома, держали у себя живность: кур, гусей, уток,
иногда поросят, чтобы было своё сало на зиму. Это мож-
но сказать про Светлану, которая жила в большом доме и в
достатке. Её отец был председателем колхоза в одном селе
и отгрохал такой большой дом в Первомайске на старость.
Его давно нет, а дом со своею живностью существует, как
и был десять лет назад. Но и не только это. Как-то она по-
казывала свои украшения ювелирных мастеров – это было
загляденье. Замуж она не вышла, нагуляла себе ребёнка, по-
тому что ещё когда был жив отец, он её предупреждал, что
женится на тебе лишь тот, кто захочет тебя ограбить. И, если
честно, она ничего из себя не представляла, очень уж не-
симпатичная была, но, когда родила девочку, мы все ахнули:
красавица уже видна с рожденья. Видно, зазывала в постель
самых красивых мужчин. Но что же обо мне? Средняя се-
мья, средняя по внешности сама, хорошо училась, окончи-
ла сельскохозяйственный на агронома. Но даже и в сёлах
не нашлось мужчины, который бы позарился на мою сред-
несть, а так, случайно, не знаю, как и произошло… Затянул
меня как-то в скирду с сеном к вечеру тракторист... Может,
спьяну, может, по нужде, они же по несколько месяцев дома
не бывают. Вот и с одного раза я уж одарена Богом, тоже к
вечеру родила дочь, как и зачала.
Так нас объединило то, что у нас в один день появились
на свет наши дочери. Все трое мы не были замужем, жили
в одном городе Первомайске и имели маленьких детей, ко-
торых всегда на коляске выносили в парк, где встречались и
сплетничали о жизни, которая изменила всё. Первое время
как будто бы было неинтересное общение, но со временем
мы поняли, что нам просто необходимо это общение. Мы
помогали друг другу: один смотрит детей, а двое выбега-
ют вечером в кино и на танцы. Мы заметили, что это нам
дало возможность не только общаться, но иногда и подгули-
вать. После рождения дочери у меня как-то появился один
молодой человек, и уже достаточное время были мы с ним.
Он даже не знал и не замечал, что у меня есть ребёнок. Он
ночевал у меня или я у него, а ребёнок в это время был у
Светланы или же у Галины. Мы чередовались. Так мы ме-
нялись и часто встречались просто так, поделиться своими
новостями. Ведь все были незамужними и мечтали выйти
замуж. И это тоже связывало нас вместе, ведь были новые
друзья, иной круг друзей. Талант от Бога в каждом вложен,
сумей его приумножить!

Свою я жизнь засеяла иголкой в стоге сена,
Искала долго, не смогла найти, спалить решила...
Металл не сгорает, хотя бы обгорелую найти...
Остальное в костре тлело из романа жизни...

Кто хочет сохранить семью, так делает всегда,
Из пепла, обжигая руку, достанет иголку сердца...
И будет беречь, если со временем поржавела...
Коррозией покрыло, но она любила... терпела...

Часть 3
Возраст у нас такой,
какими мы себя ощущаем...

    Возраст у нас такой, какими мы себя ощущаем... Года
шли, а изменений никаких. Я однажды сказала ему, что у
меня есть дочь, но он ничего не ответил, только посмотрел
с укором: почему же скрывала? Я привела показать, но не
смогла вынести, как он на неё смотрел орлиными глазами.
Может быть, он совсем и не был педофил, но этот день был
последним, что я приводила мужиков домой. Так я осталась
одна, поднимала свою дочь, отрывая всё от себя. Не только
мужчин, но вскоре и одежду, то, что я могла бы купить себе,
всегда на два размера меньше покупала для неё, лишь бы ей
было хорошо. Помню, как несколько лет носила один и тот
же сарафан дома, и мне кажется, что, когда её товарищи-
подростки заходили к нам домой, ей было стыдно, что я
плохо одеваюсь. Но что же мне можно было сделать? И так
уже стала подрабатывать, полы мыть в подъездах, хотя мне
только исполнилось сорок лет, а днём работала по специаль-
ности. И всё равно не хватало. Она же, наоборот, стала тре-
бовательная, ей хотелось красивую обувь. Я её понимала,
они же стоили очень большие деньги – это почти месяц мне
нужно мыть подъезды в чужих домах. Ехала в конец города,
чтобы никто не смог меня узнать поблизости. Но всё же я
купила ей эти туфельки на высоком каблучке с бантиком,
красного цвета. Она даже спасибо не сказала. Я понимала,
что её сверстники одеваются намного лучше, даже дочери
моих подруг, но что я могла сделать, я не знала, как помочь
ей. Хотелось быть с ней подругой, а получалось, что отда-
лялись мы друг от друга. Однажды ночью, когда я мыла пол
в подъезде, открылась дверь, и из квартиры вышел с мусор-
ным ведром среднего возраста мужчина. Он посмотрел на
меня. «Здравствуйте, после того, как вы стали работать, у
нас заблестел подъезд. У меня есть работа для вас, если вы
хотите, посмотрите мою квартиру, я сам не справляюсь». Я
встала с колен. «Сейчас посмотрю». Когда он выбросил му-
сор, зашла за ним. Большая трёхкомнатная квартира, видно,
давно не убиралась. Стояло в углу пианино, а над ним – пор-
трет его жены, как он мне сказал. Прошла потом на кухню,
а там посуда горой, наверное, использовал всё, что имел. А
когда он сказал, сколько будет оплачивать, конечно, я согла-
силась после того, как он представился: «Киселёв, Владимир
Владимирович, доцент кафедры политэкономии и научного
коммунизма в политехническом институте города Москвы,
а сейчас на летние каникулы перебрался сюда продать эту
квартиру. Она мне не нужна, после смерти моей супруги Са-
шеньки, которой нет уже как третий месяц пошёл». Он мне
предложил столько, сколько я не зарабатывала за месяц на
двух работах. И я осталась, думала немного перемыть хотя
бы посуду, но женщина если начнёт, так и всё у неё горит в
руках. Ловко перемыла всю посуду. Он меня остановил: «Да-
вайте выпьем чаю». Я согласилась, и за чаепитием он много
узнал обо мне, я же о нём. Он предложил забрать все вещи
из гардероба его жены, я согласилась. А что делать? Не идти
же воровать! Дают –бери, так думала я. Уже был второй час
ночи. Я смотрю – он одевается. «Я вас проведу на такси, тем
более, что вы с узлами». Отпираться было неуместно после
того, как по-дружески мы почти час беседовали за столом.
На мне было уже мокрое платье от брызг воды, он попросил
переодеть. Я оделась в наряд его жены. И он мне достаёт точ-
но такие же красные туфельки, какие я купила недавно для
дочки, совершенно новые. «Наденьте это, она не успела». Я
переоделась в ванной комнате, причесалась, платье как раз
было впору, и обувь тоже. Не знаю, как я ему, но сама не
смогла отвести взгляд от этой «незнакомки» в зеркале. Вы-
звал такси, мы спустились с тюками вниз. Он провёл меня
до дому, и на этом же такси уехал к себе. На следующий
день я мыла пол в подъезде соседнего здания, у меня было
несколько зданий, и я чередовала. После того, как справи-
лась там, пошла к вчерашнему корпусу. Смотрю, Владимир
Владимирович сидит на лавочке и ожидает меня. «Я уже по-
думал, что вы не придёте». «Нет, вы меня не знаете, если я
обещаю, то обязательно приеду». «Давайте немного прой-
дёмся, мне так нужен свежий воздух», – сказал он. Хотя я
была очень уставшая, но не смогла ему перечить, до чего он
был положительный мужчина, и мне просто по-человечески
было его жаль. Одинокий мужчина, беспомощный, никогда
не мыл себе даже чашку от кофе, как он говорил. Когда мы
прошлись немного, я предложила немного посидеть у подъ-
езда на скамеечке, он даже обрадовался. «Да-да, конечно, вы
устали, я и забыл, что вы уже отработали две смены». Он
начал опять о себе, о своей любви единственной, с которой
прожил много лет, и что она была домохозяйкой. Он ничего
не спрашивал обо мне, не спрашивал, была ли я замужем
или нет. Мне было с ним интересно. Так он меня встречал
ежедневно. Потом мы поднимались, и я доводила до конди-
ции его трёхкомнатную квартиру, правда, падала от устало-
сти, но, когда он заваривал крепкий чай, с удовольствием
продолжала слушать его рассказы о прожитой им жизни. Я
была настолько занята всё лето, что совсем забыла, что ни
разу не встречалась со своими подругами, лишь только тог-
да, когда он мне сказал: «Не продаю эту квартиру и буду
прилетать сюда на каникулы», я очнулась, я поняла, что он
по-другому стал смотреть на меня, тем более, что в одеж-
де его жены я стала привлекательной. К первому сентября
Владимир Владимирович уезжает в Москву, я же получаю
от него зарплату за три месяца, ключи от квартиры, взамен
обещаю, что встречу, проведу, подготовлю квартиру к его
приезду и приготовлю на неделю. Но, как выяснилось, он
стал приезжать на несколько дней каждую неделю с четвер-
га до воскресенья, а к вечеру уезжал в Москву, но у меня
были будние дни, и один раз я встретилась с подружками в
кафе. Я специально пришла позже. Сентябрь, лил дождь, на
мне был прекрасный плащ, модный зонтик, перчатки, кра-
сивые сапожки, шляпка и сумочка. Не буду уже описывать
платье, оно было одним из лучших платьев его жены. Они
меня не узнали. И это мне дало возможность сблизиться и с
дочкой. «Дети хотят видеть родителей хорошо одетыми», –
так думала я. Но не только это, многое из её вещей попало
и моей дочери. Особенно обувь, сапоги и разные дорогие
кожаные сумки.

Часть 4
Воспоминание – это место в тебе,
которое живёт до смерти...

Воспоминание – это место в тебе,
которое живёт до смерти...


Хотя я и окончила сельскохозяйственный на агронома, но
давно там не работала, а работала в отделе при сельпо. Пла-
тили мало, подработка – мытьё полов в подъездах – было
для меня унизительной работой, ведь половина нашего не-
большого города знала меня, и когда Владимир Владими-
рович предложил мне рассчитаться и не мыть полы, я даже
обрадовалась. Наши встречи были уже необходимостью.
Он никогда не позволял лишнего, но мы долго сидели по
вечерам за чаепитием, обсуждали жизнь. Он понимал, что
моя дочь заканчивает в этом году школу, и однажды пред-
ложил поехать с ним в Москву, помочь убраться там тоже.
Это были зимние каникулы моей дочурки, и поэтому я тоже
взяла её. Его большая квартира в центре Москвы требовала
ремонта, но мы вдвоём всё же за пятнадцать дней привели её
в порядок. Уже оставалось два дня до нашего возвращения в
Первомайск, и он вывел нас якобы погулять, сам же повёз в
магазин и купил ей шубку, а мне хорошее пальто. И это по-
мимо того, что заплатил за работу обоим достаточно много.
В последний день он меня пригласил в ресторан. Дочь оста-
лась дома. Там, за столиком, он признался, что с каждым
днём привязанность ко мне у него увеличивается, и он про-
сит после окончания дочерью школы переехать к нему. Он
поможет поступить ей в политехнический институт. Я и не
знала, как себя вести и что ответить. Как и на каком основа-
нии он нас приглашает пожить у него? В качестве жены, что
ли? Так он никакого намёка, не просит согласия. Больше де-
вяти месяцев мы знакомы, никогда даже не позволил взять
мою руку в свою. Я не отказала, а сказала, что посовету-
юсь с дочерью, не знаю её планов на будущее. Но когда я об
этом сказала дочери, та решила сразу же закрепиться здесь
и попросила, чтобы я не отказала. «Мама, так практически
не бывает, он отдаёт тебе трёхкомнатную квартиру в Пер-
вомайске со всей мебелью и шмотками его жены, а сейчас
предлагает вообще переехать в Москву, так за такого, как
он, и двадцатипятилетняя пойдёт, не то, что ты, старуха».
Меня последнее слово «старуха» передёрнуло. «Неужели в
сорок лет можно так называть мать, вскоре сама будешь со-
рокалетняя, посмотрим, кем ты себя будешь считать», – по-
думала я, но ей сказала: «Утро вечера мудренее, подумаю».
Я легла спать на прекрасно выглаженную простынь, повер-
нулась лицом в подушку и заплакала. Я плакала не от радо-
сти, что, наконец, кто-то из мужчин мне предложил объеди-
ниться, а плакала от недопонимания дочери. Ведь всё для
неё и ради неё. Я перед сном всегда выпиваю стакан воды, а
тут забыла, и слёзы душили меня. Набросив халат, босиком
стала пробираться на кухню, не включая свет. И нечаянно
наткнулась на Владимира Владимировича, который тоже не
спал, видно, нервничал, ожидая ответа. «Вы не спите, я же
пришла за водой», – не включая свет, сказала я. В окно фо-
нарь хорошо освещал наши силуэты. «Не спится, пришёл
тоже на кухню и боялся включить свет, чтобы не разбудить
вас». «Я же за водой, но так как нам не спится, хотите чаю?»
«Не откажусь, и, может, мы и поговорим, в ресторане музы-
ка мешала мне поговорить с вами». Он включил ночник на
столе, я же поставила на газ чайник. Когда он засвистел, я
быстро выключила, чтобы не разбудить дочь. Достала виш-
нёвое варенье, лимон и мёд. Мы сели друг напротив друга.
Я понимала, что он должен мне сказать что-то важное. «Ма-
рия, я должен вам признаться, что я чувствую к вам. Это
платоническая любовь, она возникла внезапно, как только я
вас увидел, и поразила мою душу и сердце. Мне нравится с
вами общаться. Я понимаю, что мужчиной больше руково-
дит половой инстинкт, а не разум. Но мной двигает другое
–быть счастливым в жизни только с вами. «Я вас не пони-
маю, Владимир Владимирович, это значит, что вы хотите
остаться со мной... или же вы хотите остаться другом?» «Да,
ты верно меня поняла, после смерти моей жены я вряд ли с
кем-нибудь больше буду в интиме, но мне с вами хорошо.
Если и вам тоже со мной хорошо, то почему бы не попро-
бовать? Я ни на что не претендую, буду вас опекать, одевать,
водить на все концерты и в кино, на выставки, но будем мы
спать в разных комнатах». «Но возможна ли платоническая
любовь между мужчиной и женщиной?», – тихо сказала я.
«Возможна! Может, она и перерастёт во что-нибудь». Он за-
молчал, посмотрел на меня. Мне даже и думать не надо, он
и так много сделал, а тут он предлагает всё и ничего не бе-
рёт взамен. И я даю согласие. Он подошёл, поцеловал мне
ручку. Не знаю, что он почувствовал, когда меня поцеловал,
но я точно почувствовала его горячие губы, соски мои дёр-
нулись... Я точно его уже хотела, как мужчину, хотя он мне
объяснял о платонической любви. Время покажет, что будет,
нам надо уезжать, и в четверг он приедет к нам в Перво-
майск. Я рассчиталась с работы. Он оказался заботливым,
привозил в Первомайск огромные сумки с колбасами и раз-
ной ветчиной, сыром. Он постепенно стал мне нравиться, и
мне хотелось прикоснуться к нему, хотелось, чтобы он об-
нимал и целовал, не говоря уже о другом, когда хотелось и
перейти границы дозволенного. Я сразу же одёргивала себя.
Я понимала, что это должен был дозволить лишь он, иначе
я всё потеряю. Вспоминала сказку о золотой рыбке, боясь
остаться с дырявым корытом. Но сколько раз мы встреча-
емся, столько раз всё сильнее порывы к близости. Наконец,
дочь Алёна заканчивает школу, и мы все втроём переезжа-
ем в Москву в его дом. Соседи давно знают, что я жена. Во
всяком случае, он так меня представляет всем, даже повёл в
загс, чтобы сделать прописку в Москве мне и дочери Алёне.
Я понимала, что он всё это делает ради меня, и мне нуж-
но быть с ним осторожней, чтобы не выдать мою не только
привязанность к этому человеку, но и любовь. Алёна по-
ступила, и с первого сентября перешла жить в общежитие,
ссылаясь на то, что не хочет нам мешать. Она не мешала, но
без неё мне стало труднее выносить нашу близость. Как-то
стою на балконе, смотрю на небо, он подходит так близко,
что мне уже не по себе, а надо скрыть, надо показать, что
мне он безразличен. Наше общение было приятно и мне. Он
был очень эрудированным человеком, много знал и читал,
много рассказывал, и был интересным собеседником. Ино-
гда наши разговоры, беседы заходили далеко за полночь.
После нескольких стаканов крепкого чая не уснуть, остав-
шееся время ночи я барахталась одна в постели, то и дело
взбивая подушку.

Часть 5
Талант - это умение сказать просто о важном...

Ты для меня – распустившийся цветок в любви,
Ты как роса, которую хочу испить я до конца,
Ты для меня – первые ласкающие меня лучи...
Ты для меня – радуга, появившаяся после дождя...

Как я люблю тебя, мне бы передать чувства мои,
Как вселенная, наполненная пространством любви,
Как нежные два облака плывут, в котором я и ты...
Лепестки последние, осенние, жизнь в любви...

   Но, несмотря ни на что, мы постепенно привыкали друг к
другу, и я не представляла жизнь без него. Он работал один,
полностью содержал меня и дочь, которой всегда нужна была
новая современная одежда и учебники, питание на неделю.
Она бесцеремонно вваливалась только по воскресеньям для
того, чтобы сорвать куш на неделю, а так среди недели она
даже не звонила. Но за эту неделю мы могли столько инте-
ресного посмотреть в городе, иногда в свои свободные дни
он меня вёз в Ленинград, заранее купив билеты в Эрмитаж,
и мы часами могли стоять около одной картины, а он мне
рассказывал о художнике, когда была написана картина, мог
часами объяснять её. Он видел то, что мне было недоступ-
но. Однажды я поймала себя на том, что мне тоже удаётся
определить сюжет картин, и когда я ему рассказывала, он
соглашался, но всё же в конце добавлял, что сколько смо-
трящих, столько же мнений. Но мы выезжали уже на все его
свободные дни почти по всем окрестностям Подмосковья
Оказывается, я совсем ничего не знала о древних монасты-
рях и об их создателях. Мы часто там оставались в гостини-
цах, иногда в маленьких отелях, порой был односпальный
номер, и мы спали рядом, но наша платоническая любовь ни
к чему не приводила. Порой я себе задавала вопрос: может
быть, он гей? Но нет, непохоже, он никогда не опаздывал
с работы и все выходные был со мной. А один раз он мне
сказал: «Настоящая любовь начинается с платонической,
когда ты желаешь видеть человека ежечасно, ежеминутно,
это даже сильнее любви». Когда мы оставались на одной по-
стели, он замечал, что я долго не могу уснуть. Но никогда
об этом не спрашивал и даже не намекал. Я уже полностью
смирилась с этой жизнью. Пускай всё течёт, как есть, ради
своей дочери я всю свою жизнь была без мужчин и бедство-
вала в нищете, здесь же я обеспеченная дама. Он меня оде-
вал с иголочки. Но, когда он брал меня за руку, разве мог бы
он понять всю гамму ощущений, что я испытывала к нему.
Конечно, нет, видно, проявления любви выражаются во мне
в основном через тело и секс. Но как же сейчас свободная
любовь? Она и у меня была, и это лишь потребность встре-
титься и успокоиться сексом, значит, утратилось слово лю-
бовь. А у нас, напротив, нет секса, зато растёт привязанность
и желание находиться с ним рядом вечно. Я всегда думаю,
что всё равно наша платоническая любовь приведёт нас как
к духовной, так и к физической. Он ищет то, чего не имеет,
он потерял жену, и во мне он нашёл духовное сближение.
Однажды он сам не выдержит, а может, с годами боль по-
тери жены будет отходить на второй план, а на первый план
выйду я. Перед страхом одиночества он познакомился со
мной и всяческими силами хотел удержать.
Распад СССР стал результатом событий августа – дека-
бря 1991 года, и Владимир Владимирович теряет работу,
но, кроме этого, деньги быстро обесценивались, и даже от
проданной за бесценок квартиры в Первомайске нам хвата-
ло только на питание. Однажды он сказал мне, что у него
бабушка была еврейкой, а Германия предоставляет статус
беженца всем еврейским семьям, и он умоляюще просил
поехать с ним полной семьёй. Так как лекций практически
не было в институте, дочь переходила на четвёртый курс.
И поэтому её тоже мы взяли с собой, и на кого бы я мог-
ла оставить её там? Продали квартиру в Москве хорошо, за
доллары, и переехали в Германию. Он говорил: «Рыба ищет,
где глубже, а человек – где лучше». Мы подали заявление и,
к нашему удивлению, очень быстро оно было рассмотрено.
Когда мы туда приехали, нам даже сразу же выдали в конце
города Гамбург – на севере Германии – небольшую одно-
комнатную квартиру, в которой была небольшая спальня.
Ежемесячного пособия хватало абсолютно на всё, если бы
даже никто не работал. Скудно жить мне не привыкать, но
мы всё же жили намного лучше, чем многие беженцы. Дочь
устроилась в колледж, я удивлялась, как она могла без зна-
ния немецкого учиться там. Оказалось, что детям язык даёт-
ся легче и быстрее. Как я поняла, Владимир Владимирович
прекрасно говорил на немецком, и его пригласили тоже в
колледж преподавать. Осталась я одна неработающая, но
вскоре я поняла, что здесь язык даётся быстро, так как его
слышишь везде: по телевизору, радио, на рынке, в магази-
не, по телефону, и вскоре я заметила, что уже понимаю, о
чём говорят, но открыть рот и сказать, что-нибудь мне было
труднее. Мои заботы там и тут были одинаковы, я должна
была накормить семью. За учёбу в колледже мы не оплачи-
вали как беженцы, и дочь уже стала учиться на отлично. Не
знаю, как у неё получилось, что и здесь она перешла от нас
в общежитие. Оказывается, человек везде может выжить,
лишь бы было желание, и я постепенно стала замечать, что
Владимир Владимирович по-особенному уже смотрит на
меня. А вчера за столом, когда ему я сказала: «Владимир
Владимирович, подай, пожалуйста, воды», он подал и даже
сказал: «А почему бы ты меня не называла просто Влади-
мир, без отчества, так звучит намного мягче». И когда не-
сколько раз я его назвала Володя, он даже притянул к себе и
поцеловал меня. Не знаю, что это было? Неужели надо было
переехать границу нашей страны или же выйти из дома, где
он жил со своей женой столько лет, чтобы он смог бы по-
целовать? Но повторный поцелуй я долго ждала и уже не
надеялась, что он когда-нибудь будет.

Слова любви услышала она!
Огни звезды в бокал собрала,
Чтобы за трапезой вечерней
Удивить любовью тебя своей!

Где путь прокладывал ты ей
Осеннею тропой алмазной,
Нежным чувством покрытой
Души, любви воспламеняющей...

И тут давно мечты поцелуй
Срывает занавес запрета ей,
Открыт путь, надо пройти к ней
И осветить рассвет желанный…


Часть 6
Когда ты любишь, забудь себя,
но помни, что у тебя семья.

Подлинное желание прожить
одним чувством всю жизнь,
чтобы никто не смог остановить
привязанность, которую имеешь...

Счастье ощущать эту любовь
ежедневно, ежечасно, ежеминутно...
Жить жизнью того, кого любишь,
как нечто главное без конца…

   Оставаясь одна целыми днями дома, пока Володя работал,
естественно, я ожидала звонка от дочери из колледжа, но,
так и не дождавшись, садилась за компьютер. Когда мы сюда
переехали, для нас уж всё стало доступно, а там, в Москве, в
90-е годы не у каждого был компьютер. Здесь вначале мы на
всё смотрели, как на новинку, но постепенно стали замечать,
что это просто необходимость. Вскоре появилось русское
телевидение, и тогда-то я поняла: вот чего мне здесь не хвата-
ло. Я понимала, что все люди разные, одни уже врождённые
ораторы, или по-другому можно их назвать хозяевами мира,
дела, семьи. Таким был Владимир, он постепенно меня делал
послушной, я стала, как котёнок, мягкой и пушистой. Может
быть, я совсем другая, и мне ничего не надо было в этой жиз-
ни? Я нашла, что искала, у меня семья! Пока я смотрела по
интернету все передачи на русском языке, а затем он подклю-
чил много программ и первый канал русского телевидения,
и мне намного стало легче коротать своё одиночество. Как-
то раз Владимир принёс мне твёрдую белую бумагу и краску
гуашь, затем и акварельные краски, нашёл на компьютере
обучение рисованию, и я начала постепенно вникать. Пер-
вый блин комом, у меня было много потёков, но он оценил
положительно, так как сказал, что, главное, я поймала гамму
цветов, и следующие наброски были намного лучше. Наша
платоническая жизнь уже мне не мешала, а наоборот, я укре-
пляла свой союз и дружбу со своим мужчиной. Здесь мы по-
знакомились с одной парой, они были из Ташкента, и подру-
жились с ними. Стали выезжать вместе на разные экскурсии,
мероприятия, и я заметила, что Елена как-то неравнодушна
к Владимиру. Может, она позавидовала, что я домохозяйка, а
она пашет нянечкой в русском детском садике, и её муж рабо-
тал в компании водителем-дальнобойщиком, и неделями его
дома не было. Она чуть ли не каждый вечер была у нас, всё
крутилась вплотную около Владимира. Странные ощущения
меня тогда угнетали, но я никак не хотела показать, что ста-
ла его ревновать. Однажды вечером, только мы пообедали,
позвонила Елена и сказала, что стоит на улице. Была плохая
погода, лил дождь, а она захлопнула дверь, и только завтра
приезжает её муж Артур из командировки. А у неё ни клю-
чей, ни сумочки, ни паспорта. Она попросила нас, чтобы мы
заехали за ней и разрешили переночевать. Незваный гость,
но мы же люди, тем более, мы все братья из бывшего Союза,
понимаем, что это случай, и надо помочь. К этому времени
у нас была уж своя машина, старенький мерседес. Мы сели
и поехали за ней. Она стояла, мокла и ожидала около подъ-
езда. По виду не скажешь, что несчастная женщина. Я об-
ратила внимание, что она была сильно накрашена, как кукла.
Она увидела нас, села позади в машину, и всю дорогу, ни на
минуту не останавливаясь, говорила. После чаепития мне
пришлось уложить её в постель Володи в спальню, поменяв
простынь, а он на ночь перешёл в мою спальню. Давно мы
не лежали вместе, два ночника горят, мы читаем перед сном,
как обычно. С моей стороны стакан воды. Он протягивает
руку, чтобы взять стакан, и мы вплотную оказались с ним.
Я понимаю, что он сейчас возьмёт стакан, выпьет, и может
потушить свет, но он не старался взять стакан, он придви-
нулся выше, прямо к уху. «Мария, как ты хорошо пахнешь,
как долго я не ощущал твой аромат». Он прильнул губами
к шее и потом дотянулся до губ. Он чувствовал, что я дро-
жу, не понимая, как себя вести. Он же напористо уже ласкал,
стягивая всё с меня. За стенкой у нас гость, только об этом я
думала, но было уже поздно думать... он взял крепость, и я
отдалась без сожаления. Ведь столько лет живя с ним, я меч-
тала, чтобы он наконец понял, что нельзя так долго держать
траур. В нас загоралась свеча любви и страсти. И мы снова и
снова становились одним целым. Это был субботний вечер,
и поэтому мы проспали. С нас ушло ежедневное обязатель-
ство делать что-то необходимое. Мы просто хотели полежать,
прижавшись друг к другу. Елена уже что-то делала на кухне,
наверное, жарила блинчики. Доносилось чем-то вкусным.
Но нам было безразлично, и только к одиннадцати часам мы
встали, а вышли из спальни, когда было почти двенадцать.
«Ух, и долго вы спите», – сказала Елена. «Мы не хотели вам
мешать, Елена», – сказал Володя, смотря на меня и улыбаясь.
Елена попросила ещё остаться на день у нас, так как Артур
задерживался из рейса. Володя даже обрадовался: «Оставай-
тесь, вы нам не мешаете, простите, если мы долго спим, мы
допоздна читаем, всё же выходные!» Она посмотрела на нас
и улыбнулась тоже, можно было бы понять по ехидной улыб-
ке, что за стенкой она слышала, как мы читали. А когда Во-
лодя ушёл на работу в понедельник после бурной ночи, она
сказала мне: «Он, видно, у тебя темпераментный, а мой всю
ночь спит после трёх или, может, больше бутылок пива. Он
очень любит баварское пиво, может и десять выпить перед
сном, потом пыхтит всю ночь, как паровоз». Но через час по-
звонил Артур и сказал, что он уже у подъезда и ждёт её. Она
выбежала сразу, попрощавшись, несколько раз произнесла
спасибо. Не знаю, кто кого должен был благодарить? Через
час позвонил Володя: «Сегодня я заканчиваю рано, заеду за
тобой, давно мы не обедали в ресторане, не надо ничего гото-
вить». Он и правда подъехал к четырём часам, я спустилась,
села в машину, он же поцеловал меня в машине впервые.
«Я получил огромное удовольствие за эти две ночи, можно,
я буду спать с тобой в твоей постели?» Он сказал, настоль-
ко глубоко вдыхая, наверно нервничал, но разве я могла бы
ему отказать? Ведь сама к этому стремилась. Он повёз меня
в ювелирный магазин и купил кулон на цепочке в подарок. Я
не могу сказать, что он меня не одаривал, напротив, у меня
намного были лучше подарки, но это был кулон с сердечком,
и там было по-английски написано «Я тебя люблю» – «I love
you». Для меня это был дорогой подарок, где он открыто мне
говорил о своей любви. Потом мы поехали в ресторан, зара-
нее он заказал там места. Когда мы сели, тут же он добавил,
что давно любил, но никак не мог подойти так близко, это
была хорошая причина, что она к нам напросилась. После ре-
сторана мы возвратились домой, впереди у нас была ночь и
нерастраченная любовь, о которой оба мечтали.

Любовь никогда не продать,
С любовью не будешь играть,
A нести её бережно всю жизнь...
Готов ты в любви так прожить?

Ты дан мне в спутники в любви...
Тебя не покину, не разлюблю...
Клянусь! Но я от тебя верности жду,
Любовь не бывает однобокою, пойми...


Часть 7
Талант – это умение сказать
просто о важном

Женщина непредсказуема,
Она – потушенный вулкан
Нового сюрприза, ожидания...
Прольётся с лавины сном...

А в этом сне ты влюблён...
И слышишь гром, шум, стон,
Лавина на тебя идёт комком,
Тёмно-коричневый фон...

Непроизвольно наклон,
Какой-то дальше маразм?
Лавина сползает в карман,
Специально приготовленный там…

Открыла я глаза – и всё обман...

Талант – это умение сказать просто о важном, но у меня
его не было. После того, как мы сблизились, я забыла всё на
свете, и даже прошляпила, что беременна. Заметила, когда
ребёнок уже стал биться в животике, особенно под музы-
ку. И каждый день хочу сказать Володе об этом, но он был
такой нежный и темпераментный, что я в его объятиях за-
бывала обо всём. Наши все ночи по-прежнему проходили
в любви, и один раз утром после сближения я рассказала,
наконец, что беременна. Если бы только, кто-нибудь видел
его в этот момент! Он опустился на колено и просил меня
родить. Я и не думала делать аборт, это просто счастье – от
любимого человека иметь ребёнка. Он стал целовать живо-
тик и получил, видно, ножкой по носу. Засмеялся... У него
это впервые, первая жена так и умерла, не одарив его отцов-
ством. Он очень хорошо относился и относится к моей до-
чери, но это будет его ребёнок. Он быстро позвонил другу,
зам главного врача акушерского и гинекологического отде-
ления, и назначил день визита к врачу, ему хотелось узнать
пол ребёнка. Мне тоже очень было интересно, кто же будет,
дочь или сын? Я не сдержалась, и однажды днём позвонила
дочери Алёне и рассказала о моём состоянии, и что будет
у нас ребёнок. Она была, видно, не рада и в этот же вечер
приехала к нам. Володя задерживался на работе, у него
была пара часов лекций в вечернюю смену, и поэтому она
набросилась на меня прямо с двери. «А ты же говорила, что
у вас платоническая любовь? Как понимать, мама? Может
быть, ты нагуляла, когда он работал на нас? А если так, то
делай аборт, избавься от ребёнка, как ты будешь рожать, ты
же старуха, посмотри на себя!» Она не давала мне вставить
даже слово, так кричала. Как будто бы она была мать, а я
дочь, стою с повинной головой. И это та дочь, ради которой
я вычеркнула свою жизнь. Самое вкусное, хорошее – ей! Са-
мое красивое – ей! Несмотря на высшее образование, сама
же мыла сколько лет подъезды. Лишь бы одевалась она как
сверстники, у которых были и отцы. Ради неё я согласилась
жить платонической жизнью с мужчиной сколько лет, а от
страсти своей шарахалась, правда, его же я и полюбила. Он
сделал меня женщиной, содержал столько лет. Я молчала
слушала её и понимала, что мне нужно молчать, иначе раз-
разится большой скандал. Я подошла к тумбочке в спальне,
достала конверт с деньгами, которые мы отложили ей на эту
неделю, и протянула ей, не сказав ни слова. Когда она уви-
дела конверт, выхватила и, хлопнув сильно дверью, ушла.
Я успокоилась, не хотелось омрачать её поведением Во-
лодю, который должен был вот-вот возвратиться. Мне нужно
было успокоиться самой, сердце стучало сильно, я прошла
на кухню, заварила стакан чая с мятой и села пить тут же
на диван. Включив маленький телевизор, немного успокои-
лась. Мне было обидно в сорок пять считать себя старухой,
ведь ещё вся жизнь впереди. Несколько минут, пока вошёл
Володя, казались для меня часами. Он сразу же заметил, что
я не в духе, но ничего не сказал. Он часто с собой стал при-
носить в последнее время цветы, и принёс в этот раз, ко-
торые мне подняли настроение. А на следующий день мы
узнали, что у нас будет дочь. И Володя сразу же попросил:
«Назовём её Ольга».
Последние месяцы беременности пробежали быстро, я
попросила открыть кредит дочке Алёне и пополнять туда
еженедельно, чтобы она не потеряла деньги. Но это была
причина, чтобы она не наговорила гадостей Володе, кото-
рый и так был на десять лет старше меня, и я боялась, чтобы
и его она не назвала бы стариком, тем более, что он столько
сделал дня неё. Не хочу сказать, что Алёна не приходила к
нам, но уже не была так близка, даже старалась не поцело-
ваться при входе, как делала раньше. Холодное отношение
держалось долго, и я думала, что, когда появится вторая
дочь, она смягчится.
Роды были через кесарево сечение, и, слава Богу, всё обо-
шлось, я родила здоровую красивую дочь, и, как хотел Во-
лодя назвать её Ольга, так и назвали. А почему бы и нет,
имя Ольга русское, славянское, православное. Я заглянула
в интернет. Зодиак Ольги – Рак. Планета – Луна. Цвет име-
ни Ольга – жёлтый. Благоприятное дерево – ясень. Заветное
растение Ольги – лютик. Покровитель имени Ольга – сова.
Камень-талисман Ольги – янтарь. И об этом сказала Володе.
Меня выписали на девятый день, были небольшие отклоне-
ния, но, когда мы возвратились домой, я не узнала комнату,
вторую спальню Владимира, он из неё сделал спальню для
нашей малютки Олечки. Все стены побелил в ярко-жёлтый
цвет. Значит, он мимо ушей не пропустил и всё сделал, как
я ему рассказывала. Я ни разу не спросила, почему Ольга?
Ведь ни его жену, ни мать не звали таким именем. И вообще,
мне сразу понравилось это имя. Алёна всё же пришла, когда
нас выписали. Посмотрела её комнату, удивилась. Всё было
сделано мастерски, наверное, Владимир вызывал дизайне-
ра. Но, когда вошла в свою комнату, была тоже поражена,
всё он сделал и там, даже поменял спальню на новую, была
и занавесь. Я не ожидала такого, хотелось его расцеловать в
эти минуты, но всё же при Алёне я ни разу его не целовала,
и я воздержалась. Это была пятница, Алёнка тоже осталась
на ночь, потом в субботу и в воскресенье. Для неё тоже было
интересно пополнение в нашем доме. Вторая дочь Олечка
оказалась спокойной, она лежала всегда в памперсах, и не
было тех неудобств, что я испытывала с Алёной. Её практи-
чески не было слышно, но видны уже были большие голу-
бые глаза, как у Владимира. Мне казалось, что она очень уж
похожа на Володю. Он же никак не мог нарадоваться, что в
свои года получил такой шикарный подарок от меня. Наша
любовь росла с каждым днём, как и наша дочь росла и дава-
ла мне радость, ведь, когда ты домохозяйка, не всегда ты за-
полняешь свою жизнь нужным, а теперь и моя работа ушла
на второй план, а может, и на последний. Я стала послуш-
ной и хорошей матерью. Володя стал хорошо зарабатывать
и полностью содержал семью в четыре человека. А через
два года я поняла, что опять беременна, и он опять просит,
чтобы я родила ещё. Алёна немного изменилась, постоянно
уже на выходные приходила к нам, и я подумала, что если
большая семья, то дети не эгоисты, а бывают добрее. Я и не
думала делать аборт, и через девять месяцев родила опять
дочь, которую назвали Татьяна, опять кесарево сечение, как
мне предложил Володя. Три дочери, я и не могла бы пред-
ставить, что у меня будут дети после Алёнки, а тут и се-
мья, и двое дочерей, разница всего между ними почти в три
года... Я счастливая мать, так я думала, когда укладывала
всех спать, а в спальне меня ожидал любящий муж, который
никогда не уснёт, пока не обласкает.

Таинственность я ещё нахожу в тебе,
И не смотрю на то, что старею летами,
Твой светлый разум до сих пор храню,
И мне приятна привязанность годами...

И чей характер установился раньше?
Нам не понять, время быстротечно,
Кто пишет, увядать он сможет на лицо,
Но никогда он не потухнет душою.

Часть 8 Глаза в любви умирают последними

Взаимная Любовь – как океан любви
Без края, воды переполненная чаша,
Рапсодия музыки тебя тянет в неё...
Как будто бы воздушный шар,
переполненный дыханием любовным...

Глаза в любви умирают последними. Так думала я, когда
мой Володя ими уже стал меня зазывать в спальню. Несмотря
на то, что у нас было уже двое его дочерей и одна старшая
моя, он себя стал вести как мальчишка. Дети пока были ма-
ленькими, а старшая моя была практически всегда в коллед-
же. Мне тоже нравилось его ухаживание и любовные сбли-
жения, но они уже захватывали нас везде, не дожидаясь ночи:
в кладовой, в раздевалке, на кухне, конечно, когда не было
рядом детей. Может быть, он хотел наверстать те семь лет
совместной жизни, когда мы жили платонической любовью.
Наши ночи были страстные, и мне даже было страшно, когда в
субботу и в воскресенье у нас оставалась наша старшая дочь,
что она заметит, как мы бушуем по ночам. А не хотелось бы
потому, что она подросток, может понять неправильно, или
же у неё появится желание, влечение, а не хотелось бы пока
чтобы она об этом думала. Ей остался один год, а потом она
сказала, что поедет в Берлин получать дополнительное выс-
шее образование мастера. Несмотря на непослушность, она
училась хорошо, и я очень хотела с ней сблизится хотя бы в
этом возрасте. Хотела, чтобы она меня поняла, как женщину,
которая всё делала, чтобы она была счастлива. С появлением
детей мы отошли от всех друзей, хотелось бы больше уделять
внимание детям и семье, и я замечала, что у нас это получа-
лось. Наверное, правду говорят, что детей нужно заводить в
зрелом возрасте, тогда ты только создаёшь для них то, что
необходимо. Я вспоминала, что у первой моей дочери была
обокрадена детская жизнь и любовь. Я постоянно работала,
поднимала её рано, не успев даже насладится поцелуями по
утрам, бегом в школу. Вспоминаю, сколько раз я штопала её
колготки, это просто ужас, представляла, как было ей неловко
среди сверстников. Помню даже, как вошли в моду вельвето-
вые брюки, и я никак не могла ей купить. У меня был старый
вельветовый халат, и я сшила ей, как смогла, из него брюки,
надела ей мою длинную кофту, чтобы скрыть погрешности
ремня. Как-то выкручивалась... Ей есть за что, может, и не-
навидеть меня, может, за то, что не надо было обзаводиться
ребёнком, пока ты не стоишь хорошо на своих ногах. Но я так
хотела стать матерью, и это вообще-то был случай… Выход,
один раз – и всё.
С появлением второй и третьей дочери я изменилась к луч-
шему, округлилась, впадины со щёк куда-то делись, очисти-
лось лицо от веснушек. Может, они были подростковыми, а
может, он делал всё, чтобы я расцвела, как роза... Для меня
приносил самый дорогой крем из фирмы «Бабор» и капсулы,
которые открывала ежедневно по одной и втирала в кожу лица.
Она стала нежная, бархатная, светлая, без единой морщинки,
даже грудь выросла, так как я двоих детей до года вскармлива-
ла грудным молоком. Может быть, потому у него и вспыхивает
ко мне такое неравнодушие, когда он смотрит. Мы перестали с
ним ходить в спортивный зал, он однажды привёз домой спор-
тивный снаряд – беговую дорожку – и там мы поглощаем нашу
энергию. Также небольшой спортивный мат, где мы поочерёд-
но делаем упражнения, но до конца никогда не получалось, так
как он меня уже глазами подгонял или в спальню, или же в
ванную комнату, зная, что после зарядки нужно освежиться. Я
расцвела и понимала, что в семье царит спокойствие и любовь.
Его никогда не омрачала моя старшая дочь, а сейчас особенно
он и к ней относится хорошо, балует подарками.
Время шло, дети подрастали, старшая моя Алёна закон-
чила университет, но даже дома не была летом, уехала сразу
же в Берлин, сняла там квартиру. Здесь выращенные дети,
очень самостоятельные, и они обижаются, когда их учишь.
Они всегда доказывают, что они знают всё.
Она стала красавица, хорошо окончила, у неё всё же
было стремление учиться, а что нам, матерям, нужно? Ни-
чего, лишь бы ей было хорошо. Я никогда не претендовала
на то, что она будет мне помогать или же будет смотреть
на старости лет, тем более, что здесь всё поставлено очень
хорошо на счёт этого. Никто никому не обязан. И если ста-
ренькие родители и им не хватает, то государство поможет
содержать их, если, тем более, минимальная пенсия. Даст
квартиру, по минимуму оплачивает за электроэнергию, и
даже если ты не справляешься с домашними делами, то по-
шлют за тобой и будут смотреть по уходу на дому: готовить,
стирать, убирать, даже звонить куда-нибудь, они помогают
хорошо. Но совсем уже в плохом состоянии есть «гаспис»,
где, как у нас в Союзе, больницы, и у каждого своя палата, и
за тобой ухаживают, дают спокойно умереть.
Но почему я думаю об этом сейчас. Она, моя Алёнка, уез-
жает в Берлин и будет мне звонить, получит степень мастера
или, как у нас говорили, доктора наук или же медицины и
приедет обратно. Но по её звонкам я поняла, что она не воз-
вратится. Она думает, что я люблю моих младших дочерей
больше, чем её. Но это неправда, и какая мать любит одного
ребёнка или же привилегию делает одному. Все дети одина-
ковы для матери, и я же так и думаю о ней. Я её очень люблю!
Она мне досталась с большими трудностями. Для случайно-
го отца нежеланная. Какой трудностью была она для меня,
особенно когда я видела, что у всех друзей есть отцы. Я не
думаю, что все были отличными. Отличный – это мой Во-
лодя, а остальные… Сколько я их перевидала в своей жиз-
ни, что можно о них долго писать... Жизнь – трудная штука.
Ещё хорошо, что Володя меня понимает, но я уже боюсь за
своих маленьких детей, которые плохо разговаривают. Может
быть, потому что в доме они слышат два языка? Но я сделаю
всё, чтобы они начали хорошо говорить. И однажды Володя
вошёл и сказал: «Девочек устроил в детский садик. Там они
очень быстро начнут разговаривать» Я не понимала, чем же я
буду заниматься одна дома целый день, но он показал ключи
от новой машины и сказал: «Будешь сама их возить и при-
возить из садика». Я нервничала первое время, пока получи-
ла права, Володя помогал, но как только я сдала последний
экзамен на вождение, сама обслуживала мою семью. Даже
Володя старался не сидеть за рулём, жалуясь на своё зрение
и нервозность во время пробок на трассе. Человек привыкает
ко всему, так и я привыкла к этой жизни. И поняла, что жить
можно, когда у тебя любящий муж и помощник.

Искусство жить дано не многим,
Всю жизнь прожить и честно
Смотреть любимому в глаза
Лишь сможет тот, кто верит в Бога!

Любовь на всю жизнь нести,
Хотя в семейной жизни невзгоды.
Забудь, а главное – прости...
Забудь все обиженные им дни...

Ты просто будь женою, мамой.
Неси ты знамя победы семьи,
Которое не в силах будет нести,
Когда сплоченность пропала семьи...

Часть 9
Только вдалеке от Родины ощущаешь,
как ты её любишь...

Люблю тебя!.. Ты – божий дар!
С открытым сердцем и душою
Заплакать можешь, как дитя,
Тебя, любовь, не обижаю...

Таинство слёз твоих в тебе...
Он – божий дар! Не каждому даётся...
Ты, как русалка, предо мной,
Заплакать можешь и смеяться...

Рыдаешь от избытка чувств,
Это великий дар, скажу, я прав!
Не каждому такое Бог дал,
Тебя же он, благословил!

Благословляю и я ж тебя!
За нежность чувств твоих,
За твоё внимание неземное,
В моих объятиях, затаивших...

И с каждым словом всё рассвет
Любовью льется, лишь завет
И радость с песней твоей души...
Люблю тебя, люблю тебя! Пойми...

Только вдалеке от Родины ощущаешь, как ты её любишь...
Так несколько раз повторяю я, сидя в машине, пока остаётся
несколько минут до того, как я должна забрать детей из дет-
ского садика в ожидании, ведь я стараюсь приезжать раньше,
зная, какие пробки там. Мои воспоминания меня относят в
те далёкие времена, когда я жила, нет, не жила, а существо-
вала. И тогда я стала понимать, что сама я вытянула самую
крупную карту из колоды, ведь Володя меня любил, и это
он показывал при всех, никого не стесняясь. А что мне ещё
надо? Семья, дети, я своим временем распоряжаюсь, как
хочу, когда он работает и дети в садике. Уже стала посещать
спа-салон, тренажёрный зал, но мне всё чего-то не хватает.
Как-то встретила я знакомую, тоже из бывшего Союза, и она
сказала, что есть кафе в Германии, куда приходят русские
и общаются. В Германии можно не работать и жить на со-
циальную помощь. И многие беженцы, которые получили
статус, не работают. Я не говорю за себя, нас обеспечивает
мой муж Володя, я говорю о тех, которые достаточно здо-
ровые и не работают, якобы в поисках работы, но всё время
в такой безработице находятся годами... Немцы в общении,
как правило, приветливы и дружелюбны. Но в первое вре-
мя я не особенно доверяла им, так как мой отец и дед пали
на сражениях в войне 1941–1945 годов. И поэтому, может
быть, семейные пары русских с немцами редки, может, из-за
разного менталитета. Я сидела и ожидала мою знакомую в
кафе-забегаловке. Официант принял у меня заказ. Её долго
не было, и мне пришлось повторить заказ, чтобы продолжить
сидеть за маленьким квадратным столиком у окна. Прошёл
мимо молодой симпатичный мужчина, сразу можно сказать,
что он из Союза, а может, уже из России. Немцы одевались
поскромнее, а он был с иголочки в «фирме»! Я продолжала
смотреть в окно и даже не заметила, как он подсел ко мне
за столик. «Давайте знакомиться, меня звать Санёк, и чтобы
вы не переспрашивали, какой я национальности, скажу сра-
зу, что я метис: отец русский, а мать была украинка. Закажи-
те и для меня тоже кофе и что-нибудь из сладкого печёного,
а лучше два». Я удивлённо посмотрела на него, но ничего в
этом нет, чтобы купить бывшему из Союза такую малость,
хотя знаю, что многие приходят, и каждый оплачивает за
себя, так и я была со своими знакомыми, но этот командный
голос… Я не знала, как поступить, и автоматически позвала
официанта, заказала и посмотрела на него в упор. Краси-
вый русский богатырь с голубыми глазами. Красив, ничего
ни скажешь! На лет десять моложе меня, но хорошо сохра-
нённый. Потом он продолжил: «Мы с вами соседи, живём в
одном доме и в одном подъезде, я давно наблюдаю за вами,
за вашей семьёй. Мне кажется, я живу вместе со своими
друзьями над вами. Мы снимаем эту квартиру и переехали
сюда всего как месяц. Сам я из Львова. Нечего делать там
уже, но и здесь пока берём немецкий... Никак не пристро-
юсь я, правда, мои друзья уже работают на разных чёрных
работах, а я решил твёрдо, что надо выучиться, чтобы так
трудно не работать». Я продолжала молчать, что я должна
была сказать? Пожалеть? Нет, сама на таких же правах, без-
работная. Единственное, что я выдавила: «Мария». Он про-
должал: «Вы едете домой? Если да, подвезите и меня». «Ну
и нахал», – подумала я, сама ответила: «Хорошо». Когда он
закончил, я встала, положив тип на стол, и прошла к выхо-
ду, и он за мной. Всю дорогу он рассказывал, как он здесь
оказался, но я думала о своём: как я припаркую машину?
Вдруг Володя будет дома смотреть из окна? Я чувствовала,
что лицо моё горит, обливаясь краской.
Подъехали, припарковалась в гараже, там по второму
лифту поднимались наверх. Вдруг он вплотную подошёл ко
мне и начал целовать как-то особенно, я так ещё не целова-
лась и даже не знала, что так целуются. Он шептал мне на
ухо, что с первого раза он меня полюбил, я немного отодви-
нула его, сказала: «Это мой этаж, и дома меня ждёт муж».
Он отодвинулся. «Как муж? Я никогда вас не видел с му-
жем». «Он работает, я же домохозяйка, у нас трое детей, и
не надо вбивать клин в наши отношения и семью». «Уже
поздно, я вас люблю и всегда буду ждать встречи с вами».
«Я слышала о ловеласах, которые только этим и зарабаты-
вали, что подсаживались здесь к богатой особе и ожидали
вознаграждения, но только не я. Я же не отношусь к бога-
тым, и вы здесь ошиблись, меня обеспечивает мой муж, и
мы живём довольно скудно. А то, что вы заметили прекрас-
ную мою машину, последней марки «Мерседес» – это по-
дарок от мужа, да и то там большой долг банку, и мы его
выплачиваем каждый месяц, но долг не только за машину,
но и за квартиру, которую мы взяли в долг у банка, а также
он оплачивает за университет моей дочери. Я говорю вам
всё, чтобы вы поняли, что здесь ловить больше вам нечего,
прямо и сразу». «Вы ошибаетесь насчёт меня, машину я не
видел, когда вы сидели в кафе, а квартира могла бы быть,
как у нас, съёмная».
Дверь лифта открылась на моём этаже, и я быстро вы-
скочила, понимая, что через несколько часов должна была
спуститься опять и ехать за дочками в садик. На мне, я чув-
ствовала, чужой запах и сигарный дым. Зная, что Володя
не курит, прошла в ванную комнату покупаться и смыть его
лобзания. Когда подошла к зеркалу, увидела небольшой за-
сос на губе. Только этого мне не хватало! После душа зату-
шевала его кремом. Вспомнила поцелуй Санька, о Господи!
Володя совсем не такой, как он нежно ко мне относится,
как будто бы несёт хрустальную вазу всегда. Особенно ког-
да у нас была платоническая любовь, сдувал все пылинки с
меня, а когда она перешла и в физическую... нет, он не по-
зволял себе оставлять такие пятна-засосы нигде. Я оделась,
поехала за детьми. Владимир пришёл поздно, обедать не
захотел, сказав: «Пообедал в университете», и направился
прямо в спальню. Приняв душ, мы легли спать. Он никогда
не пропускал ночь, одаривая меня поцелуями и любовью.
Сегодняшняя ночь была намного страстнее, может, меня
расколошматил-таки поцелуй Санька, а утром я показала
Володе засос. Он посмотрел и улыбнулся: «Тебе была при-
ятна ночь?» «Не хочу скрывать, да!» «Я постараюсь прийти
пораньше, поиграю немного с детьми, я так соскучился, но
в то же время продолжим...» Он дальше ничего не сказал, но
я поняла, к чему он клонит.

Кто не любил, тот не поймёт,
Как бьётся сердце у него,
Как потерял он сон давно,
Где видеть лишь тебя готов...

И таять, как мальчишка, вновь,
Когда прикоснуться мог он,
И зная, что всё обман,
А сердце всё бьётся в унисон.

И если ты сама не поймёшь,
А он мечтает лишь, стесняясь,
То всё равно ты оглянись,
Заметишь то, что нет в других... Любовь!


Часть 10
Мудрость независима
от времени года во Вселенной

     «Мудрость независима от времени года во Вселенной,
и мне надо бы подумать о своих действиях», – так думала
я, когда ушёл на работу Володя. От незнания и случайно-
сти можно разрушить такую прекрасную семью, как наша,
ведь Санёк появился не случайно, а уже следил за мной,
что он хочет, не пойму? Я ещё была в пеньюаре, мыла чаш-
ки на кухне, как раздался звонок в дверь. Я подумала, что
возвратился Володя, что-нибудь забыл, но в дверях стоял
Санёк. «Я очень извиняюсь, что звоню утром, вы не дали
мне номер телефона, а ко мне пришла срочная бумага на
немецком, и некому перевести, помогите, пожалуйста!»
Он смотрел на меня, почти обнажённую, жадными глаза-
ми. Я же, прикрывая дверь, сказала, что везу детей сейчас
в садик, и у меня времени нет, и если хочет, пускай пойдёт
в библиотеку, там ему переведут, там много русскогово-
рящих». Я понимала, что нужно помогать эмигрантам, и
нам тоже помогали вначале, но его страстные глаза меня
пугали. Правда, здесь, в Германии, пока женщина не захо-
чет, никто и не полезет на неё, но он же только приехал в
эту страну и о многом ещё не знал. Иначе бы не позвонил,
в такую рань не попёрся в чужую квартиру. Он твёрдо
держался за дверь, чуть ли не вваливался ко мне в кварти-
ру. Вышли соседи напротив, и мне пришлось ему сказать:
«Хорошо, переведу, встретимся опять в кафе в 12 часов».
Он обрадовался, отпустил руки, и мне удалось захлопнуть
дверь. Я быстро прошла в ванную комнату, освежилась,
разбудила детей и, накормив завтраком, выскочила в га-
раж, к машине. Около машины опять уже стоял Санёк.
«Ух вы и настырный, раз вы не понимаете, уже и к 12
часам я не приду», – сказала я, усадив детей, он же взял
меня за руку: «Можно, я поеду с вами?» «Нет, и никогда
вы больше не сядете в эту машину». Я одёрнула руку, он
увидел секьюрити – телохранителя нашего здания. На-
верное, испугался и отошёл от машины. Я с трудом за-
вела машину, нервная дрожь пронеслась по всему телу.
Не помню, как я довезла детей до детского садика, но воз-
вратилась домой сразу же, хотя у меня была уйма дел в
городе. У лифта опять он, хотя этот лифт с другой сто-
роны здания – для тех, кто имеет машину. Он зашёл за
мной и сразу же набросился целоваться. Я не отвечала
на его поцелуи, которые повергали меня в трепет. Когда
мы доехали до моего этажа, он нажал кнопку на свой, не
пустил, чтобы я вышла. А на своём этаже чуть ли силой
вытолкнул из лифта и открыл свою дверь. «Что вы хоти-
те от меня, вам мало молодых, оставьте меня в покое».
Он ничего не слышал, тащил меня уже в свою комнату и
в свою спальню, раздевая полностью и укладывая на по-
стель. Под страхом, что узнает об этом Володя, я не кри-
чала, и он это заметил и «ширял» как хотел. Мы никогда
с Володей не занимались так любовью, у нас был один
единственный способ, и нам было достаточно, но здесь он
меня крутил, сгибал, доводил до страсти несколько часов,
потом, видно, устал, бросил одежду на кровать и сказал:
«Одевайтесь», сам же взял мою сумочку и открыл. Я по-
смотрела вопросительно, он же ответил вслух: «За лю-
бовь нужно платить!» Он достал все мои наличные евро
и положил себе в кошелёк. Я встала, оделась и, схватив
сумочку, выбежала. По лестницам спустилась к себе на
этаж и сразу же в ванную комнату. Я брезговала им и не
знала, что мне делать. Я попалась к нему на крючок? Уже
100% зная, что у него и видеокамера есть. Он записал бы
наш секс, и в любую минуту он бы мог показать Володе. Я
быстро переоделась в спортивный костюм, но передумала
идти в тренажёрный зал, я и так столько часов под ним
делала сексуальную пробежку. Чтобы немного рассеять-
ся, я включила телевизор, но ничего меня не увлекло. Я
подошла к компьютеру и начала выстукивать по русским
буквам мою жизнь, которая была не лёгкая. Обычно пи-
шется, когда тебе хорошо или больно, но моя душа была
в тревоге, и я себя чувствовала сейчас ущемлённой, из-
битой морально, изнасилованной. Я строчила, не останав-
ливаясь, хотя никакого отношения не имела к литературе.
Но слова сами по себе ложились в строчку, и я замети-
ла, что уже заканчиваю первую часть моего рассказа. Я
посмотрела на часы, мне пора за детьми, привела себя в
порядок, переоделась, и тут позвонил Володя: «Оставай-
ся, милая, дома, я сам детей привезу, и ничего не готовь
на ужин, я заказал обед из китайской кухни». «Хорошо,
я ожидаю вас, любимый!» Так ласково я часто отвечала
Володе, но знала, почему он так быстро спешит домой, а
я была уже сыта по горло сексом, полученным внезапно
от соседа Санька. Но мне не нужно было этого признания,
все мужчины одинаковы, и если об этом узнает Володя,
то защитит. Я его знаю, будет драка, и кто знает, что будет
в чужой стране, сядет в тюрьму на несколько лет, а тому
что? Сошлют обратно как нелегала. Я заново переоделась
и ожидала свою семью. Долго не заставили ждать, приш-
ли. У Володи была большая бумажная сумка из рестора-
на. Я вяла сумку, пока все разували обувь, и понесла на
кухню. Мы любили обедать на кухне, у нас там был боль-
шой семейный стол со стульями. Разложила всё на столе
так же в коробочках, это практично, без лишней посуды,
только расставила четыре тарелки. Помыли ручки детки
и поспешили в кухню. У нас все любили китайскую кух-
ню. Суп заказывали не очень горький, морские гребешки
в чёрном бобовом соусе, мясные шарики «Львиные голо-
вы», овощная смесь по-китайски, а также отварной белый
рис вместо хлеба. После обеда я помыла посуду, положив
в посудомоющую машину. Дети уже разбрелись по комна-
там, младшая с отцом смотрела мультики по телевизору,
старшая открыла компьютер, что-то читала. Несмотря на
её возраст, она уже бегло читала на двух языках, немец-
ком и русском, правда, ещё говорила с трудом, но намно-
го улучшилась речь, когда она пошла в садик, только на
немецком языке. Володя со страстью всё время смотрел
на меня своими лукавыми глазами, ожидая эти мгновенья
уединения в спальне. Наконец, уложив в постель детей, я
зашла к нему в спальню, после душа была ещё тёплень-
кой. Он был не сдержанный, как это было обычно, раньше
читали перед сном книги, журналы, может, он уже про-
чёл? Или же мой засос на губах его раздражал, и он сразу
же поймал меня, выключая свет. Для меня всегда были
приятны сближения с ним, и поэтому я с любовью отдава-
лась ему. Но он был совсем другой сегодня, как будто бы
его подменили, он меня крутил, и не хуже, чем Санёк, и
понимал, что мне он был небезразличен и любим. Пока-
зывая своё мастерство в постели, о котором я только лишь
мечтала, так как за всю жизнь до него многое пришлось
увидеть, он же не позволял этого раньше. А главное, он
на ухо постоянно шептал: «Тебе хорошо, тебе приятно?»,
как бы требуя ответа. Я соглашалась ответными поцелуя-
ми. А утром, когда он уходил, я ему сказала, что потеряла
евро, и он положил на столик в проходной у зеркала не
считанную большую пачку. Я подошла, поблагодарила, он
же ещё раз поцеловал: «Надеюсь, продолжим и сегодня
ночью, ты была великолепна!»

Жизнь, дай мелодию услышать
Любви, которой не допился я ещё.
Горю желанием ещё в ней окунуться,
Забыться в Любви этой на мгновенья.

Дай Бог ещё немного мне терпения,
Любить я буду, как никто другой!
Обласкана ты будешь вдохновением,
Осыпана множеством роз без шипов...

Наверно, ты поймешь мою Любовь,
Какую имею, странно не заметить?
Не видеть, а только издалека смотреть,
Наблюдать, как таю с каждым днём...

Часть 11
Мечта у каждого есть,
её исполнит близкий,
или Бог даст совет!

Огонь души как мне потушить, когда внутри горит?
И хочешь совершить бег при морозе, чтоб потух,
А он больше разгорается и тлеет, то искры жгут
До боли тебе оставляя синяки, до пятен красных.

Мечта у каждого есть, её исполнит близкий, или Бог даст
совет! Так я думала, когда Владимир захлопнул дверь. Мне
же надо было принять душ, поднять детей, одеть, накормить
и повезти в садик. Вчерашний день для меня был прокля-
тый, неужели в мою прекрасную семью ворвётся кто-то,
кто может помешать нам? Я не такая уже молодая, чтобы
начинать что-то сначала, пойти на провокацию, и поэтому
сегодня я решила обхитрить его. Когда были готовы все, вы-
звала такси и спустилась по центральному лифту к выходу,
села с детьми в такси и доехала до детского садика. Можно
было бы пройтись, если бы была хорошая погода, но скоро
Рождество, здесь, в Германии, справляют 25 декабря. Снег
с вихрем кружил ежедневно, и я не хотела, чтобы дети за-
болели. Целый день ходила по магазинам, купила много по-
дарков для всех, особенно для дочерей, они любят находить
всё утром рано под ёлкой. Я хотела это всё сделать вчера, но
он, Санька, мне помешал. Сейчас мне никто не помешает,
но зато хожу, навьюченная, по центральным магазинам. Уже
ближе к вечеру я сама позвонила Володе: «Знаешь, что-то
машина не заводилась, и я прошлась пешком, у тебя будет
минутка встретить меня и детей у сквера, где мы часто с
тобой гуляли» «Да, конечно, если бы даже я был бы занят,
ты же знаешь, что для меня вы самое главное, я сейчас буду,
мне нужно пятнадцать минут». И через пятнадцать минут
он подъехал и забрал нас. Мы немного разрумянились на
ветру. Он сказал: «Здесь близко есть кафе «Panera Bread».
Дети любят супчик овощной, давай зайдём туда, я тоже не
успел на перерыве поесть, так спешил к тебе!» Он посмо-
трел на меня: «А у тебя побледнело на губах!» «Нет, не гово-
ри, я затушевала, но очень тебя прошу, не оставляй на лице
ничего».
Я сказала растерянно, он же придвинул ко мне стул и по-
целовал в щёчку. Я привыкла к таким нежностям, считала
себя самой счастливой из женщин. Когда в семье есть обо-
юдное согласие! Я в ответ ласково посмотрела на него, в
эти минуты забывала обо всём, даже о случившимся вче-
ра, как была изнасилована соседом. Мне в эти минуты хо-
телось провалиться сквозь землю. Мои мысли перебил
звонок от старшей дочери Алёны. «Мамочка, я закончила
сессию на отлично и уже взяла билет на самолёт, вылетаю
на днях, двадцать первого декабря, надеюсь, встретишь в
аэропорту». «Да, конечно, во сколько прибытие самолёта?»
«В двенадцать дня!» «Да, успеем ещё захватить и наших де-
вочек из садика. До встречи!» Мы немного поговорили и,
закончив наш ужин, поехали домой. Когда приехали в га-
раж, около лифта я заметила Санька. Неужели целый день
ожидал меня, прошлось холодом по телу. «Тебя знобит? У
тебя дрожь», – сказал мне Володя. Я молчала, нервничая,
вдруг он поздоровается или же выкинет ещё что-нибудь по-
хуже. Но мы прошли спокойно, и он отвернулся, якобы нас
не знает. «Слава тебе Господи, может, вразумил он его», –
подумала я. Мы поднялись, я зашла в квартиру, чувствовала,
правда, дрожь по всему телу. Нет, я не заболела, мне было
так плохо ощущать его рядом с нами, боязно. Он залез, как
червь древесный, и изнутри поедает, крошит всё, оставляя
пустырь. Прокладывая тоннель внутри к достижению его
цели. Я уже поняла, что он ловелас, и, может, и те, кото-
рые с ним живут, приехали сюда сорвать «бабло». Но как
же мне сказать об этом Владимиру? И поверит ли он мне?
Ведь есть же народная пословица – сучка не захочет, кобель
не вскочет. С такими мыслями я уже накрывала к чаю, у
нас осталось несколько минут до того, как надо укладывать
спать дочерей. Всегда перед сном я читаю что-нибудь из
русских народных сказок, они очень любят и засыпают под
эти сказки. Владимир достаёт из своего саквояжа малень-
кий плеер и аудиозапись русских сказок. «Это подарок от
меня, и необязательно делать подарок только на Кристмас,
можно и сегодня, чтобы они послушали замечательные рус-
ские сказки с прекрасным произношением. Замечательный
чтец!» Я обрадовалась, детки сразу же побежали в ванную
комнату освежиться и помыть зубки перед сном и забежали
в свою спальню, одна комната на двоих. Володя включил
плеер, и сказка началась, дети утихли, а через пятнадцать
минут отключились. «Мне же порой часами приходилось
им читать», – подумала я. Но в то же самое время вспомни-
ла, что мы достаточно времени прошлись с ними по морозу,
свежему воздуху. Снег был на обочинах и на траве, дороги и
тротуары были чистыми, и только под светом фонаря можно
было заметить мелкий снег, который кружился и ложился на
всё и на нас.
Мы вместе вышли из детской комнаты, я хотела прой-
ти на кухню, чтобы разложить всё на место, но там ничего
уже не было на столе, только чашки недомытые лежали в
раковине. Я с благодарностью посмотрела на Володю, тот
же подошёл ко мне и сказал: «Пора и нам заняться делом».
Он обнял меня за талию и довёл до ванной. Я вошла, и он
за мною. Много лет мы вместе, и я никогда при нём не раз-
девалась, но он стоял и не думал выйти, потушил свет в
ванной комнате, оставив только тусклый ночник, и сквозь
окно блестела луна, соблазняя нас... Володя подошёл ко
мне. «Мария, разреши, я сам тебя раздену, это, наверное,
так приятно – раздевать любимую женщину». Я кивнула,
понимая, что после платонической любви в нём ещё оста-
лась стеснительность, хотя мы уже давно перешли и в фи-
зическую любовь. Он так нежно меня постепенно раздевал,
орошая поцелуями, потом открыл горячую воду и сам стал
раздеваться. «Нет, я от него этого не ожидала, что он сможет
так демонстративно предстать возле меня голышом», – по-
думала я, но он не только предстал, но и вошёл в душевую.
Под паром и горячей водой мы сблизились, и, укутанные в
большие банные полотенца, вышли в спальню. Я заметила
на тумбочке дорогой коньяк ХО и две рюмки. «Володя, ты
же не пьёшь?» «Почему не пью, когда ты любишь, делаешь
всё, чтобы ей было приятно, тем более, что я заметил твою
дрожь, чтобы не заболела!» «Но я же тоже не пью!» «Давай
по стаканчику, снимем напряжение, я чувствую, что ты дро-
жишь, тебе прохладно, я купил эту бутылочку на Кристмас,
но разопьём сейчас, я этого хочу!» Он налил полбокала мне
и себе, мы выпили залпом без закуски, и наши тела нагре-
лись сразу. Может, от непривычки, или же коньяк был высо-
кокачественный. Потом он налил ещё и ещё. Я чувствовала,
как я опьянела, он же целовал всю ночь, а я призадумалась:
«Что могло подвигнуть его на такое поведение?! Никогда
он не пил, даже за обедом, а сейчас мы с ним опустошили
пол-литра, и ничего». Правда, я пила, даже иногда самогон,
и для меня было нормально, тем более, когда работала по
колхозам, но с ним никогда, и даже не показывала вида, что
мне иногда хочется немного ободриться спиртным. Он по-
храбрел после коньяка, и наша долгоиграющая ночь была
полностью отдана любви. Я думала, что он не проснётся, но
он проснулся утром своевременно, поцеловал меня и ска-
зал: «Сегодня сам заберу детей из садика и привезу обратно,
а завтра суббота, лекций нет, посмотрим твою машину, мо-
жет, просто испугалась сесть после вчерашней нашей бур-
ной ночи?!» Он посмотрел опять так лукаво, что мне пока-
залось, что он будет сейчас именно всё выплёскивать за все
годы, которые мы провели с ним в платонической любви. Я
быстро собрала детей, он взял их с собой, и я даже помахала
им с балкона, когда машина выезжала со двора.

Прикасаюсь
к тебе, как капля дождя к лепесткам,
к тебе, как первая слеза по щеке,
к тебе, как ласковый луч к глазам,
и нежно рукой проведу по тебе...

Прикасаюсь
первым поцелуем щеки
к твоей я груди,
как в первую брачную ночь,
замирая, любя всё,
к чему прикоснусь...


Часть 12
Пурпурное непреодолимое желание

Как травы летний зной, спалила чувства ревность.
Как будто бы надо на покой... И годы золотые,
Но по-прежнему любовь мою сразила ревность...

Пурпурное непреодолимое желание тянуло Владимира
домой. Я удивлялась его частым посещениям днём, когда
дети находились в садике, и он находил свободный час, за-
езжая домой. Он тоже чего-то боялся, неужели мог Санёк
что-то ему рассказать? Нет, он не позволит, тем более он
стащил все мои евро из сумки. Но что же тогда, почему у
него появилось такое желание быть в интиме со мной и
днём. И в этот вечер, когда он принёс домой Boss Audio...
Я поняла, что он просто хочет меня соблазнять больше и
необычнее. Как ложку мёда добавить в чай. Он включил му-
зыку, настолько нежная мелодия, и вплотную подошёл ко
мне. «Мария, пройдём в спальню, пока детей нет днём, я
так мчался к тебе, у меня свободное сегодня время». Я удив-
лялась всем его ранним появлениям, но он объяснил, что
раньше пропадал после лекции в библиотеке, сейчас же он
думает, что догнал то, что хотел. Я никогда не противилась
и всегда выполняла его волю, но когда зашла в спальню, то
заметила видеомагнитофон на тумбочке, совсем новый. Он
включил, а там порнографическая запись. Тогда я только
поняла, к чему он клонит. Я подошла к нему близко: «Ты
хочешь это?» Он на ушко сказал: «Да! Я никогда не имел
такую связь, но, как мне здесь сказали, такая связь с жен-
щиной продлевает достоинство мужчины на долгое вре-
мя». «Я не замечала, что ты слабеешь. Ты хочешь нанести
мне боль?» «Всего лишь раз, тебя больше не потревожу».
Я вспомнила вдруг Санька, как он надругался надо мной,
и с какой болью я находилась несколько дней, таких сбли-
жений у меня раньше не было ни с кем. Я стала послушно
раздеваться, проходя в ванную комнату освежиться, и он за
мной. Его ласка, поцелуи покрывали моё тело, я даже и не
заметила, как под горячей водой с намыленной пеной его
богатырь влетел в меня. Мне было больно, да, но не так,
как с Саньком, который на сухую наворачивал. Вода смыла
всё, но он не успокоился, и мы перешли в спальню. Он шеп-
тал: «Люблю, прости», но продолжал тарабанить, с такой
ловкостью держа лицом меня к подушке, поднимая руками
за живот на себя. Никогда не думала, что с ним перейдём
линию горизонта, где летаем в облаках страсти и неземно-
го притяжения. Он не остановился желанием пройти по ви-
деокассете... Я вспомнила, что прошлой ночью он её тоже
включал, но без звука, давая мне выспаться. Но его желание
переходило границу дозволенного. Но лучшей «пенки» он
сегодня не снял, нужно было ехать за детьми, в детский са-
дик опаздывал. Он уложил меня, поцеловал: «Ты сделала из
меня сегодня настоящего мужчину... Спасибо, Мария, – он
открыл тумбочку и надел браслет из белого золота с рос-
сыпью бриллиантов, – это мой подарок на праздник, а от
тебя я получил отличный подарок». Он нагнулся над ухом,
поцеловал ещё раз и сказал: «Извини, что причиняю боль.
Хочешь, полежи, я поеду за детьми, справлюсь с ужином
сам». «Нет, не хочу делать вид, что мать больна, буду вас
ждать». Он оделся и уехал, я понимала, к чему он клонит,
и что этот барьер сегодня он обязательно возьмёт. Неужели
люди так меняются, живя с ним платонической любовью до-
статочно много лет, я и не думала, что мы дойдём до такого.
Я побрела в ванную комнату, выкупалась, смыла всю грязь,
приняла опять свежий вид, сделала причёску заново, он рас-
трепал всю в постели. Да, он изменился, может, наш выезд
за границу, где доступно всё, может, и не раз побывал он в
стриптиз-баре, но большего сближения он не позволит, это
я хорошо знала. Сколько ему понадобилось времени после
смерти его первой жены, чтобы физически подойти ко мне.
Дверь открылась и вбежали дети, и он показался с большой
охапкой красных роз. «Это тебе, я заметил, что ты кровила
розой, извини, пожалуйста». Он говорил, как бы извиняясь.
Но я в страхе думала о другом, как пройдёт наша ночь, ког-
да не могу спокойно сидеть на стуле за кухонным столом,
и он это видит. Он возился с детьми, я же домывала посу-
ду, аккуратно расставляя в посудомойку. Он подошёл сзади
вплотную, целуя в шею: «Мария, не переживай, всё будет
нормально, посидим на мягком диване, посмотрим фильм, я
заказал дополнительно сегодня». Мы сели рядом и смотрели
кинокартину на немецком языке. Сиселия Аэрн: «Мои все
полжизни». Успокоившись, он внезапно сказал: «Давай об-
венчаемся, и ты наденешь фату, как здесь в картине, я хочу
видеть тебя в белом платье, хочу любить и быть любимым,
и умереть в один день». Из этой картины он только заметил
фату, которая его мучила, а я запомнила спасение мужчи-
ны на мосту, когда он хотел умереть от боли потери. Мне
кажется, потому он заказал посмотреть этот фильм, что он
замечал во мне как бы спасительницу его жизни. Мы никог-
да не досматривали картин, потому что он рано поднимал-
ся на работу, но сегодня не спешил в постель. Он понимал,
что я страдаю болью, как будто бы впервые, и после окон-
чания потушил телевизор. «Пройдём в спальню, я обещаю
сегодня не подходить к тебе». Мы легли рядом, закрываясь
платонической любовью, словно пледом. Утром как будто
ничего и не было... Я ожила, поцеловала его. Жизнь продол-
жается, несколько дней осталось до встречи дочери Алёны.
Он же был очень активный, вдыхал последнюю надежду в
не очень молодой возраст. Он одаривал мне все ночи, но, к
сожалению, силы подводили. И я немолода, хотя на десять
лет моложе, но уже чувствую, что на длинную ночную дис-
танцию, которую он с трудом выполнял, сил не хватает. Но
всё же жизнь продолжается, ужин прошёл как обычно, он
был нежен, детей укладывали спать вместе, включая кассе-
ты, сказки, и пока слушали, засыпали сами. Нам никто не
мешал, и мы, как всегда, читаем перед сном. Я заметила, что
он неспокоен. Потом он встаёт, включает порно, уменьшая
звук, чтобы не разбудить детей. Отбросил одеяло и начал
стягивать ночную пижаму, которую недавно купила, тёплую
в клеточку, чтобы не замёрзнуть. Он не вертел меня и не
старался войти в пещеру, а всё время подымаясь всё выше
и выше, целуя, оставляя засос по всему телу. Страсть охва-
тывает и меня. Я тоже целую его, он достоин этого, сколько
радостных лет подарил мне, и так незаметно мы сблизи-
лись настолько, что наш секс превзошёл порнографический
фильм. Ну, что сказать? За занавесью стыда ты превосхо-
дишь себя, ты стремишься удовлетворить своего партнёра,
твою любовь, а почему и нет, когда Санёк срывал с меня
всё то же самое обманом и насильно. Он удовлетворённо
посмотрел на меня и, обессиленный, уснул. Я долго не по-
нимала, как такой мужчина столько лет мог провести в пла-
тонической любви? Но меня тоже сковал сон, а утром опять
на моей подушке подарок. Это было обручальное кольцо с
россыпью бриллиантов. «Ты согласна со мной обвенчаться?
Если да, пойдём сегодня же подыщем тебе свадебное платье
и фату, а костюм у меня есть для такого дня!» «Да, я соглас-
на, я нашла в тебе любящего мужчину, хорошего партнёра,
замечательного человека, а главное, прекрасного отца моих
дочерей! Знаю, что ты удочерил мою старшую дочь, ты всё
сделал, чтобы она получила здесь высшее образование, я
люблю тебя». Он подошёл ко мне, снял бирку с кольца и по-
русски надел его на безымянный мой палец правой руки. «Я
люблю тебя, и у меня тебя никто не отнимет», – сказал он.
И зашёл освежиться в ванную до работы, а затем опять тихо
сказал: «Подготовь детей, я сам отвезу их в садик». Они
ушли, последние слова меня тревожили, что он этим хотел
сказать? «Я люблю тебя, и у меня тебя никто не отнимет».
Может, Санёк что-то сказал? И почему-то он в последнее
время стал не только отвозить и привозить детей, а даже на-
ведывался среди дня. Что это с ним?

Двойное дно из облаков,
Словно пурпурные плывут.
И отражением небесным
Как будто душу теребят...

Часть 13
Жизнь – это волна страсти:
то нахлынет, то отходит,
царапая запястье

С тобой я забываю всё, что было,
Не нужно прошлое нам ворошить.
Давай забудемся на мгновенья,
Посмотрим, что было потеряно,
А что можно ещё восстановить.

Давай закроем глаза на прошлое,
Начнём мы с чистого листа Любить,
Вспоминая всё то, что в ней хорошее.
С радостью продолжить так Любить!
Закрыться, чтобы не смогли помешать...

  Жизнь это волна страсти: то нахлынет, то отходит, цара-
пая запястье. Так думала я, когда захлопнулась дверь. Я по-
нимала, что нас захлестнула страсть, о которой многие меч-
тают, только не я. Я понимала, что это высший пилотаж, а за
ним пустота. Мне было даже спокойнее с ним в платониче-
ской любви, чем сейчас, когда он, раздражённый, уже пере-
шёл горизонт дозволенности, что он этим хотел сказать? Не
думаю, что он, любя меня, мог бы допустить такое раньше,
но мои раздумья оборвались телефонным звонком – это был
Владимир. «Я рассчитал время, так что никуда не выходи
из дома, по дороге захвачу продукты, сваришь борщ. Ты
же знаешь, как его любит наша дочь Алёна. И котлеты из
куриной грудинки. Наверное, ты забыла, сегодня она при-
летает из Берлина? Я договорился в университете на днях,
обменялся лекциями на завтрашний день и вечернее время,
а сегодня сам поеду встречу в аэропорту дочь». У меня был
засейван прилёт дочери в двенадцать часов на сегодня, но,
видно, всё выбило с воспоминанием, я ещё не открывала
календарь в телефоне, а сегодняшняя ночь полностью от-
рубила. Уже несколько дней, как я нахожусь дома и не вы-
хожу без Володи, и, наверное, это что-то значит. Неужели
всё-таки Санёк сболтнул лишнего, увидев его... Я быстро
привела себя в порядок, заглянула в холодильник, что у нас
есть, а что нужно докупить, и перезвонила Володе. Он сразу
же ответил, записал у себя в записной прямо в телефоне и
поехал в промтоварный магазин сделать шоппинг.
Он привёз всё по списку, даже больше. Обычно каждый
покупает, что он сам любит, и он нахватал разных бискви-
тов, о которых я практически забыла – лишние килограммы
ни к чему не приведут. Он быстро помог мне разложиться
и сказал: «Платье свадебное всё же будем покупать уже с
дочкой Алёной». Но никаких намёков на проведённую ночь,
и мне даже показалась, что появилась морщинка застенчи-
вости на его уже не совсем молодом лице. Но в целом он
выглядел прекрасно, всегда подтянутый, спортивное телос-
ложение. Седина на висках выдавала его возраст. Хотя уже
и молодые мужчины подкрашиваются после мытья волос,
это делает и он. Не знаю, у нас в России считалось непри-
личным, когда мужчины окрашивают волосы, но здесь это
в порядке вещей. Седых меньше устраивают на должност-
ные работы. Вспоминаю, как у нас говорили: встречают по
одёжке, провожают по уму. Здесь же встречают, чтобы ты
был чистым, опрятным, подтянутым и не очень солидным,
и поэтому окраска волос намного молодит.
Володя посмотрел на часы и сказал: «Мне пора, чтобы не
опоздать в аэропорт», – и он вышел. Я же стояла на кухне и
готовила всё, что любит моя доченька Алёна. Но не только
она, сколько бы мы не ходили в ресторан и не заказывали
бы из ресторана еду, она приедается, и мы хотим нашу, мо-
жет, ещё советскую пищу. Тогда я начинаю делать всё, что
знала, варить борщ, любимый обед для всех, особенно если
он со сметаной. Очень искусно справляюсь с мучными из-
делиями, балуя их: пельмени, вареники, пирожки и многое
ещё, что так нас сманивало. Не успел он уехать, как через
час звонит, что встретил Алёну, сейчас получаем чемоданы.
Он звонил даже из лифта, когда поднимались. Я замечала
его щепетильность, но не понимала, с чем это связано. Я
прошла в спальню, заглянула в видеомагнитофон, кассета с
порнографическим фильмом была изъята, значит, он спря-
тал, что хотела сделать и я, ведь наша старшая Алёна лазит
по всяким углам. Открылась дверь и вошла Алёнка. Вначале
я её не узнала, она похорошела, что ли? Была тёплая встре-
ча!
А потом я заметила красивый мейкап. «Ты что, начала
краситься?» «Иногда, мама, но сейчас просто хотела и вам
показаться так, мне подходит». «Не увлекайся, здесь, в Гер-
мании, очень осторожно, естественно наносят мейкап!»
«Да! Я знаю, и в институт практически не наношу, потому
что мой парень тоже не любит, говорит, накрашенные, как
куклы, а когда смоются, на чучело похожие». «А что, у тебя
есть парень?» «Да! Мы дружим, но ничего серьёзного в пла-
не замужества, он слишком мал для меня, я бы тоже хотела,
как у вас, мамочка, разрыв в десять лет. Смотрю на вас, ред-
кое семейное гнездо, любовь и понимание. Я стала пони-
мать, когда столкнулась с другими семьями, там, в Берлине,
правда, хорошие семьи, чистоплотные, но те, которые мне
встречались, каждый для себя живёт, жёны практически все
у них работают и держат деньги в разных кошельках и бан-
ках». «Ты ещё молода, многое встречается на пути и разное,
но права в том, что всё-таки мужчина должен быть старше,
чтобы заботился о тебе». «Мамочка, мне ещё рано об этом
думать, я пока не пристроюсь в этой жизни, чтобы твёрдо
сама стояла на своих двоих ногах, не подумаю выйти замуж.
Если честно, мне хотелось бы выйти замуж за русского или
хотя бы метиса, со временем я стала понимать, что мы и
правда по своему менталитету разные». «Нет, мы не разные,
это ты выросла и родилась в России, поэтому так думаешь, а
вот твои сестрёнки так не будут думать, они твёрдо срастут-
ся с этой современной жизнью в Германии».
Мы пообедали за столом, много она рассказывала, а по-
сле обеда Владимир сказал, что хочет спуститься в гараж,
посмотреть мою машину, зная, что Алёнка не стерпит, пом-
чится на ней к своим друзьям. Он вышел, мы продолжали
беседовать, она рассказала, что с новым другом всё же была
в интимном отношении, но это не серьёзно, и что она не
маленькая, а предохраняется. «Да! Она не маленькая», – по-
думала я. Поднялся Володя, сказал: «Машина в хорошем
состоянии, просто у тебя был испуг». «Тогда дай, папочка,
мне ключи, поеду навещу мою подругу Мишель!» «Возьми
и будь осторожна, всё же сейчас час пик, а я тоже через час
привезу младших, приезжай поскорее, пока они не уснут,
они в постели в восемь тридцать». «Хорошо, папочка!» Она
взяла ключи, оделась и выбежала к лифту. Когда закрылась
дверь лифта, мы вошли домой, у нас час свободный, но мне
было стыдно спросить у него о кассете. Он подавал со стола,
я же мыла посуду. «Давай просто посидим вместе, выпьем
кофе на диване!» –прервал молчание Володя.
Он любил очень мягкий диван, на который, как только
ни садись рядом, постепенно становишься одним целым. Я
заварила турецкий кофе и поставила около дивана на жур-
нальный столик. Он взял меня за руку и усадил на диван, сел
рядом вплотную, обнял. «Я кассету унёс из дому, она нам не
нужна. Причину я расскажу, но позже. Я тебя люблю, и ты
самое дорогое, что есть у меня, поэтому ещё раз извини за
последние две ночи, я был в экстазе, пребывал вне себя из-
за ревности, когда допустил в наших отношениях плотский
разврат. Не верь моим словам, это неправда, когда я говорил
вчера тебе, это, наоборот, плохо для мужчин, когда он ста-
рается другими лёгкими путями для него удовлетвориться,
прости меня, пожалуйста. Ты кроткая, ты исполнила волю
мужа, но я по сравнению с тобой скотина, я презираю себя
за это». Я повернулась к нему лицом, поцеловала его, мы
уже спокойно допили наш кофе, и он поехал за детьми.
Возвратившись опять с большим букетом белых роз, он
сказал: «Ты просто ангел, которых так мало на земле!» Дети
добавили хлопоты и счастливые вечерние заботы. Поздно
вечером Алёна вошла домой, но расстроенная. Младшие
дети уже спали, и поэтому мы сели в семейной комнате и
хотели выслушать, что случилось. Она нервничала, а потом
всё же начала рассказывать.

Часть 14
Правильно прочтённое
обоснованное замечание искореняет
недостаток...
«Ты успокойся, пожалуйста, даже не начинай, иначе ты
захлебнёшься в своих мыслях. Пожалуйста, выпей час с мё-
дом и с лимоном, садись глубже на диван, я тебя согрею пле-
дом и немного помассирую висок», – сказала я. Она села,
Володя уселся в его любимое кресло, я же рядом с ней. И
правда, она успокоилась. Тогда Володя сказал: «Начинай с
самого начала, мы тебя провели в лифт, что было потом?»
«Да, вы меня провели, и я вышла, как обычно, в гараж. Ни-
когда в нашем доме не было случая, чтобы на меня кто-то
косо посмотрел или же что-нибудь сказал. Я прошла, смо-
трю, на паркинге около нашей машины крутится парень,
высокий, светловолосый. Мне показалось, где-то на пятнад-
цать лет старше меня или же меньше. Я открыла ключом
автоматически дверь издалека и спросила: «Что вы делаете
около нашей машины?» на немецком.
Он сразу отскочил, что-то говорил в ответ, я же его не
понимала, потом он перешёл на английский, но здесь я хро-
мала, потом он перешёл на русский. Он сказал, что у него
закатилась монета, и он нагнулся, чтобы её найти и достать
из-под машины. Потом добавил, что самая большая монета в
мире Елизавета II. И я купилась на это и вместе с ним целый
час искала, переставила машину и подсвечивала также фа-
рами. Потом он сказал: «Давайте знакомиться – Александр.
Раз не нашлась монета, пойдёмте в ресторан, продолжим
знакомство. Вы потратили время, не терять же вечер зря. Я
согласилась, думала, он предложит пересесть в порше, сто-
явшую рядом с нашей машиной. Он же с лёгкостью открыл
дверь нашей машины и сел рядом. Он продиктовал какой-то
адрес русского ресторана, и я нашла по навигационной си-
стеме. Мы доехали, это было в другом конце города. Когда я
припарковалась, ключи положила себе в сумочку. Его, вид-
но, там знали. Сам ресторан не был большим, столы стояли
близко друг к другу, как селёдки в бочке, но гремела звонко
музыка и было много танцующих. Мест не было, но нам
всё же поставили столик на двоих. Он заказывал, как сумас-
шедший, начиная с чёрной икры, хорошего коньяку и шам-
панского. Он пил и обедал хорошо, я же перехватила дома,
и мне не хотелось. Ну, думаю, кто пригласил, тот платит и
заказывает музыку. Так я привыкла, во всяком случае, здесь,
никогда приглашённая мужчиной, не расплачивалась. Он же
постоянно меня дёргал танцевать. Танцевал вульгарно, по-
стоянно поднимая юбку, трогая ягодицы. Я хотела убежать,
попросилась припудрить носик, взяла сумочку, где были
ключи от машины, и думала, что здесь же выход, я выйду и
уеду домой. Но когда открыла сумочку, там ключей не ока-
залось, видно, он достал их и всю мою наличность. Правда,
я имела мало, но мне как студентке этого было достаточ-
но на все каникулы. Евро, что вы высылали, я получала, но
экономила и собрала небольшую сумму, хотела завтра здесь
сделать сёстрам и вам небольшие подарки. Я возвратилась,
будто ничего не случилось. Он продолжал пить, заказал ещё
и водку. И я слышала, как его звали официанты Санёк. Уже
ближе к двенадцати поднёс счёт официант на пятьсот поч-
ти евро вместе с типами в двадцать процентов. Он бесцере-
монно взял мою сумочку, которую я положила на свобод-
ный стул, достаёт оттуда мою мастеркард. Это карточка для
оплаты за учёбу. Когда вы зачисляете, сразу же перевожу. И
ещё сверху положил пятьдесят евро, наверное, из тех, что
вытащил из моей сумки. Когда официант принёс карточ-
ку обратно, я демонстративно открыла кошелёк, положила
туда и спросила: «А где мои ключи от машины, они были
здесь?» Александр сказал: «У меня в кармане, когда ты вы-
ходила припудрить носик, я переставлял машину, сказали,
что неправильно стоит». Я ничего не сказала, взяла ключи
и направилась к выходу, прошла к машине. Он за мной, по
дороге его кто-то останавливает с каким-то вопросом, он
был достаточно выпившим. И это дало мне время сесть в
машину, завести её и рывком выехать из паркинга рестора-
на на центральную трассу. И вот я уже дома, припарковала
машину на нашем месте, и я в шоке, не знаю, как добралась
до нашего этажа, вся тряслась. Он мог бы меня догнать, не
знаю, что бы со мной могло бы быть. Я ещё ни разу не была
в такой ситуации, сколько я жила и училась здесь или же в
Берлине».
Пока она рассказывала, мне не раз было плохо, я краснела,
Володя мне подал холодной воды. Я-то знаю, кто он такой,
он нахал и развратник. Вспоминала, как он грубо закрывал
мне рот несколько недель назад, затянул к себе домой, над-
ругался, как хотел. Я же не сказала об этом Володе, но сей-
час нельзя молчать, девочка наша побоится здесь остаться.
Мне же нельзя было об этом даже пожаловаться в полицию.
Он что хочешь мог бы на меня сказать, что я алкоголичка, не
даю спать по ночам, не работаю, и у меня могли бы забрать
моих детей, но здесь нужна тактика. Я поцеловала дочь, по-
вела её в свою комнату, успокоила. На счёт денег Володя
сказал, чтобы она не переживала, и тут же он достал и по-
дарил ей в подарок евро. Пока она не уснула, я просидела в
её комнате. Потом погасила свет и направилась в спальню.
Володя читал последние новости из газет. Он преподавал
в университете и должен был всегда знать новости, что де-
лается в Германии и по всему миру, на всякий случай, ведь
студенты непредсказуемы. Я провела вечерние процедуры,
взяла вчерашний недочитанный роман в руки, но не могла
прочесть ни одной строчки, слёзы тихо скатывались на кни-
гу. Володя заметил, свернул газеты, взял мою книгу, закрыл
аккуратно, вложив открытку на странице, и положил на тум-
бочку. «Ты что-то мне хотела сказать? Ты в чём-то винишь
себя?» – сказал он, целуя мои мокрые от слёз глаза. «Да, хочу
и давно, но не знала, как сказать, наверное, в мешке шило
не утаишь. Я люблю тебя и, живя вместе с тобой, имея даже
платоническую любовь, ни разу тебе не изменила. Я одно-
люб, довольствуюсь твоим вниманием, а когда мы перешли
в физическую любовь, всегда думала только о тебе. Я у тебя
устроилась как за каменной стеной, в достатке и в любви.
Ты как к своим родным детям относишься и к моей стар-
шей дочери Алёне. Но я тебя обманула и хочу сейчас перед
тобой покаяться. Помнишь засос на губе несколько недель
назад, это сделал не ты, а я свалила на тебя. Этот Санька так
же обманом пристроился в кафе и забрал всю мою налич-
ность из сумки, а когда мы возвращались домой, остановил
лифт на его этаже, не дал возможности выйти мне на своём
и затащил к себе домой, закрывая рот поцелуем, чтобы я не
кричала. Он издевался надо мной несколько часов разврат-
но, а потом бросил платье и сказал: «Одевайся», чуть ли не
выгнал из квартиры. То ли к нему должны были прийти, то
ли он поступает так со всеми. Потом грубо чуть ли не вы-
толкнул из квартиры, и я спустилась босая, держа сапоги,
по лестнице. Он же мог записать интим на кассету, от него
всё можно было ожидать. Я пришла домой, выкупалась, и
такая была у меня душевная боль, я всё написала в моём
компьютере, можешь почитать. Теперь я освободилась от
этой тайны, мне стало легче, как ты хочешь, поступай со
мной, но не лишай меня детей и тебя. Дороже вас у меня
никого нет» Он слушал, ни разу не перебил, потом придви-
нул ближе и, поцеловав, сказал: «Я об этом недавно узнал,
случайно ты оставила открытый твой файл, когда укладыва-
ла детей. Немного прочёл, а когда ты заснула, я читал всю
ночь. Таких, как он, нужно наказывать. Тебя же я проверял
два дня, принёс домой порнографический фильм, мне хоте-
лось узнать тебя больше, насколько ты испорчена. Но ока-
зался я подлецом, заставляя тебя сделать то, отчего до сих
пор можно шарахаться. Но ты, милая, послушная, покорная
моя любовь, согласилась на всё. В этой жизни так нельзя,
нужно иметь и своё «я». Так тебе будет легче выжить в этом
бардаке жизни, когда все хотят что-то урвать, а если меня не
будет? Мне понравилось, как ты пишешь, продолжай, твоё
откровенье будет иметь успех, я помогу тебе издать книгу.
Наконец ты нашла себя, находясь рядом со мной, каприз-
ным мужчиной».
Он потушил ночник, в эту ночь сближения у нас не было,
и мы лежали, как когда-то в платонической любви с закры-
тыми глазами, но долго не спали.

Часть 15
Камень преткновения

Жизнь без стимула и смысла – это медленная смерть... Так
думала я, проснувшись рано, как обычно, но посмотрела –
Володя телится в постели, не спешит вставать. Совсем забы-
ла, он же говорил, что с университета тоже распустили сту-
дентов на зимние каникулы, осталась пара часов в вечернюю
смену на сегодня, и всё. Не успела подумать, как он поймал
меня за руку, притянул к себе и, улыбаясь, сказал: «Иди ко
мне, я вчера пропустил самое главное в семейной жизни». Я
прильнула к нему, и мы разговаривали целый час. Он сказал,
что хочет всю семью вывезти куда-нибудь в горы покататься
на лыжах, санках, но я попросила остаться здесь, дома, ведь
Алёна любит наш дом, в котором так долго жила, росла. У
неё много друзей, и она мечтала с ними встретиться на кани-
кулах. Он же заглушал мой разговор своими поцелуями, и я
поняла, что насколько он порядочный, знал обо всём и ниче-
го мне не сказал. «Любовь, что делаешь ты с нами», – отвечая
на поцелуи, думала я. «Говорят, что с возрастом она утихает,
но у нас наоборот, я очень люблю этого уравновешенного
человека, он же не может нарадоваться, что встретилась ему
на пути». Мы услышали звонок по телефону у Алёны в ком-
нате, который не умолкал, звонил каждую минуту. Кто бы
это мог быть, так рано звонить? Я подошла, посмотрела: не-
знакомый номер телефона, нажала кнопку... голос знакомый,
подумала, что, может, что-то случилось? Нужно прослушать
запись. Алёнка ещё спала, она на каникулах, спит до две-
надцати дня, расслабляясь. Я вынесла её телефон в спальню,
прослушала запись и была в шоке.
Санёк оставил такую запись: «Ты мне обещала перевести
мои документы, я жду, мой этаж над вами, я буду держать
открытой дверь». «Что он хочет от неё, она ещё совсем ре-
бёнок», – сказала я. Володя более спокойно отнёсся к этому,
сказав: «Тандем – один за другим пошли неприятности, но
мы справимся!» Он встал, не получивший ласки и утром, я
же заметила злость в лице, которую никогда у него не ви-
дела. Потом позвонил другу, тоже из Москвы, который у
него учился в университете, а здесь закончил юридический.
Юрий Афанасьевич приехал через пятнадцать минут. Мы
вкратце рассказали, в чём дело. Он вызвал знакомого из по-
лицейского участка, как раз из нашего района, и через не-
сколько минут... я вошла к Саньку в открытую дверь. В ко-
ридоре стояли все, даже поднялся Володя. «Ты что пришла,
хотела расплатиться за свою дочь? Так мне ты не нужна,
убирайся, с тебя взял, что хотел», – громко кричал Санёк,
выйдя полуобнажённым.
Дверь открылась, и зашли три мужика. Он испугался,
прошёл набросить халат, а полицейский прошёл за ним. В
маленьком «сторидже», где висел халат, полицейский Ана-
толий заметил много видеокассет. Он, видно, вёл видеоза-
пись, когда издевался, а потом требовал выкуп или месяч-
ное пособие с пострадавших. Я поняла, какой он страшный
человек, и то, что он говорил, что живёт с кем-то, было не-
правдой, так как посторонней одежды здесь не было видно,
да и зачем, когда он и так хорошо зарабатывает? Полицей-
ским были изъяты все кассеты как вещдок. Адвокат поло-
жил на стол бумагу подписаться, чтобы за два часа покинул
этот дом и город. В противном случае возбудим уголовное
дело. Он просил на русском не губить его. Здесь ни у кого
не было жалости к этому человеку. А напротив, гнев, но так
как среди этих кассет могла бы быть и его жена, то Володя
отозвал Юрия Афанасьевича, попросил не возбуждать дело
и все кассеты отвезти за город и спалить. Конечно, Юрий
отнекивался, отказывался, но полицейский Анатолий сразу
же согласился. Документ, оставленный на столе, Санёк под-
писал, получив один экземпляр, и через два часа, мы виде-
ли, как к подъезду подъехало такси, и Санёк, навьюченный,
грузился в него. За это время трое наших мужчин поехали
уничтожать улики. Недалеко около небольшого озера был
пустырь и подпалили всё, даже не открывая его телефон.
«Сколько спасённых душ», – подумала я. Такой, как он,
не должен ходить по земле. Я успокоилась, когда машина
отъехала, ведь вместе с кассетами сгорел его телефон, где
были все номера телефонов его жертв. Через час проснулась
Алёнка, младшенькие дочери сегодня тоже пропустили дет-
ский садик, и они набросились на сестру. «Ночь приносит
совет. Мы, подумав, поступили правильно», – сказал Вла-
димир после завтрака. И мы все вместе достали коробки с
игрушками и стали наряжать искусственную ёлку, которую
храним много лет. Потом я позвала в спальню Алёну и рас-
сказала, что было сегодня утром, пока она спала. «Неудиви-
тельно, как он мог узнать мой номер телефона? Так же, как
и ключи взял от машины, набрав с моего телефона на свой и
засейвал файл, чтобы была в его картотеке, как и все... Спа-
сибо, мама. Я в следующий раз буду более осмотрительна».
«Пойди, поблагодари отца, он очень переживал всю ночь».
Запись дала ему правильное решение, а может, выспался и
решил, что надо этому поставить точку. Я ей не рассказала,
что было со мной, и отец молчал. Целый день она была с
нами, но потом заехала за ней подруга Мишель, и они пое-
хали в бар встретиться со своими однокурсниками из уни-
верситета. Но возвратилась она быстро, причину объяснила
тем, что она их переросла в полном смысле этого слова. Ко-
нечно, переросла, она же заканчивала уже на мастера. Когда
она вошла, мы сидели, смотрели телевизор, ожидая её, но
успокоившись, потушили и направились в спальню. Володя
нагнал пропущенное и за вчерашнюю ночь.

Наполнен воздух ароматом померанца,
Который мне напомнил свежесть цитруса
Кавказа, особенно на Новый Год на ёлке
Развешаны были мандарины, как игрушки...

Эта свежая хвоя напоминала ириса корень,
С печёного пахло мускатом, и чай крепко
заваренный, вечный дымок с пепельницы,
А все вместе напоминающие благоухающие

Сухумские ночи, где мы отдыхали каждое лето...
И дорога до Эшеры, там в скале был ресторан...
На столах белоснежные скатерти и свеча...
Такой же аромат, остался навсегда в памяти он.

В нашей семье началась опять спокойная идиллия люб-
ви. Все каникулы мы провели дома и справили Новый Год
в кругу семьи – это было редкостью, потому что он всегда
старался нас вывезти на самые лучшие курорты Европы. Мы
никогда не уезжали далеко из Европы. Он говорил: «С деть-
ми нужно быть ближе к дому». Мы вместе провели Алёнку
в аэропорт и, когда она улетела, я с облегчением вздохнула.
«Слава богу, может, и правда он уехал из этого города!» «Та-
кой, как он, везде найдёт себя прокорм. Не думай ни о чём,
люби меня». Он взял меня под ручку, и мы направились к
паркингу, к нашей машине. Мне хотелось ему сказать что-
то ласковое в благодарность, но я не смогла высказаться,
оставила на потом, а когда села рядом с ним, наклонилась
и всё же чмокнула его. «Я тебя любила и люблю, я благо-
дарна Богу, что именно ты встретился на моём пути, ты не
только хороший муж, но и прекрасный отец». Он посмотрел
на меня: «Я думаю, что мужчины все такие, только их не
понимают». «Как ты можешь о всех говорить одинаково?
Только пример был мужика-педофила и ловеласа, как наш
сосед». Мне было противно называть его по имени. «Нашла
с кем сравнивать, он просто не человек, таких надо гноить в
тюрьмах, но у нас не тот был случай, я не хотел, чтобы фи-
гурировало твоё имя и имя нашей дочери». «Я это прекрас-
но понимала и благодарна тебе, ещё раз извини, что в моём
возрасте я не заметила в нём червя». Мы доехали домой,
дома немного успокоились, и он несколько раз поцеловал,
приласкал и попросил заварить кофе. «Сколько в нём ещё
нерастраченной любви», – подумала я. Потом вместе поеха-
ли за дочками в садик, прошлись в парке, была хорошая, не
ветреная погода, тротуар, чистый от снега, блестел от лучей
уходящего солнца.

Часть 16
Первая любовь от Бога,
последняя от чёрта

«Твои глаза, как много в них я вижу»,
И доброту, и нежность там я нахожу...
Давайте перелистаем все страницы...
Кого-нибудь обидеть ли смогли они?

Конечно, нет, в них только радость...
Они даруют всем хорошего всегда...
Заботу, ласку ты сразу замечаешь,
Или то, что в других ты не найдёшь ...

И эти глаза, конечно, все мы знаем,
Они Mамы, которая c детства смотрит
Kак на единственное древо,
Которое надо поливать, чтоб выросло оно!

«Первая любовь от Бога, последняя от чёрта», так говорят,
но чем больше мы вместе, тем больше я хочу наслаждаться
тобою», – однажды он сказал мне. «Ты не думай, что я обе-
щание не сдержу повести тебя под венец, но столько было
чего, что я просто не успел, так что не удивляйся, если придёт
на дом посылка большая, там обещанное свадебное платье,
фата и туфельки белые, я выбирал всё по интернету, надеюсь,
тебе понравится. Алёна приедет как раз в марте на несколько
дней, и на это время я заказал небольшую церемонию вен-
чания в Русской православной церкви Корсунская епархия
Московского Патриархата во Франции, город Париж, адрес
26, rue P;clet, 75015, где мы останемся отдыхать на одну не-
делю. Ты же не против?» «Я не против, нужно всегда доделы-
вать задуманное». Дни, месяцы пробежали быстро, и назна-
ченный день подходил всё ближе и ближе, уже и встретили
Алёну. Я подумала, слава тебе Господи, все неприятности
позади. Посылка пришла уже как два дня, но я не открывала,
всё ожидала, когда дочь приедет. Ей уже пора надеть подве-
нечное платье, а он задумал меня нарядить. Хозяин – барин,
и, как всегда, я прислушиваюсь к его желаниям. Вечером,
когда Володя пришёл с работы, все вместе открывали боль-
шую коробку. Он, видно, хорошо потратился, платье, фата
до пола, туфли были прекрасны! Разным женщинам нужно
разное, но мне почти ничего, лишь бы семья была жива, здо-
рова и не нуждалась. Может, мы ещё росли в советское время
и удовлетворялись малым, но Володя хорошо зарабатывал,
он меня одаривал, как мог. Во всяком случае, мы считаемся
семьёй среднего класса. Живём из месяца в месяц, оплачи-
ваем все расходы и ещё можем немного отложить, чтобы не-
сколько раз в год по неделе выезжать на курорт. В Москве,
когда мы жили, тоже выезжали на месяц, и в конце стано-
вилось скучновато, а здесь твоя неделя, плюс выходные дни,
ты имеешь отпуск в десять дней – этого достаточно, чтобы
отдохнуть и насладиться, принять загар и увидеть мир. Мы
никогда не оставляли детей ни на кого, и поэтому наш отдых
всегда был с детьми насыщенным, с разными приключения-
ми. Может, именно они нам добавляли радость и свежесть
в нашем отдыхе и в наших отношениях. Не помню, чтобы
за такой большой срок, сколько мы живём, между нами про-
бежала чёрная кошка, если не считать тот случай с Саньком,
и то он оказался джентльменом. Прожить столько времени в
любви. Я знаю много семейных пар, где муж просто требует,
чтобы жена работала и приносила или же добавляла в семей-
ный бюджет свою часть, но здесь у нас не так, он содержал
меня всю жизнь и вырастил дочь мою, оплачивая всё, и даже
мне сказал, как она закончит аспирантуру, то подарит ей ма-
шину. Я очень благодарна судьбе, что именно я попала в его
подъезд работать в тот день, когда он меня встретил.
Всей семьёй мы вылетели в Париж, потом на такси подъе-
хали к гостинице Best Western Bergere Opera 3, где у нас было
забронировано два номера. Потому что, куда бы мы не ехали
отдыхать, он всегда оплачивал за два номера, так как дети,
особенно девочки, не должны были видеть, как ложатся ро-
дители. Это у нас было всегда. И, может, потому моя дочь до
сих пор не нашла себе парня, на которого можно было бы
облокотиться, как на Владимира. Номера были хорошие, мы
пообедать вышли в город, это была суббота, а на следующий
день мы обвенчались в Русской православной церкви. «Сей-
час ты никуда от меня не денешься», – сказал мне тихо Во-
лодя. «А я и без венчания никуда бы не делась, я так люблю
тебя». «Я пошутил, но очень мечтал обвенчаться с тобой».
Когда мы выходили из церкви, я заметила Санька, сидев-
шего за рулём прекрасной машины, а рядом с ним сидела
длинноногая красавица. Значит он «щипальщик» – ловелас,
везде щипает и отбирает евро по всей Европе, а живёт во
Франции и здесь же крутится среди знати. Он тоже меня
заметил, быстро нажал на газ и уехал. Только грохот, звук
его машины доносился издалека. Я никому не сказала, и за-
чем? Омрачить наш прекрасный день? Мы направились в
заказанный ресторан в маленькую кабину. Долго смеялись,
радовались. Алёна сказала, что она тоже хочет обвенчаться,
это торжественно, и ты перед Господом обещаешь, что этот
союз на всю жизнь. Мы раньше были во Франции в Ниц-
це: отели, пляжи, море, развлечения и экскурсии – всё это
было, но здесь мы хотели хорошо посмотреть город Париж
и получили от этого большое наслаждение. Мы не сидели
за рулём, вызывали такси, а он рад был стараться, даже по-
казал окрестности Парижа: Диснейленд, парк Астерикс,
Версаль, базилику Сен-Дени. Он показал нам даже истори-
ческое кладбище. В насыщенности туров не мешали наши
детки, а наоборот, мы купили лёгкие коляски и смогли их
возить везде, чтобы их маленькие ножки не болели. Алён-
ке всё нравилось, и в последний день, когда мы уезжали,
она сказала мне, что беременна. У неё появился новый па-
рень Антон, с ним-то у неё более серьёзные отношения, но
здесь так не выходят быстро замуж, нужно притереться или
же быть беременной, и он согласился жениться, как только
узнал, что она забеременела. Он метис, серб и молдаванин,
знает русский язык, православный, и будем венчать здесь.
Нам пришлось возвратиться и спросить, обвенчает ли ба-
тюшка, если молодица уже беременна? Он ответил: «Нет,
пускай родит, и приедут, заодно окрестят и своих тоже». Я
поблагодарила, отпустила несколько евро в ящик на содер-
жание храма, перекрестилась и вышла к машине. «Алёнка,
ничего, обвенчаетесь на следующий год!» Тогда она сказала
отцу: «Ты не против, если я надену на свадьбу матери сва-
дебное платье, у нас на такое не будет столько, я же знаю
стоимость этого платья, сама искала в интернете!» «Конеч-
но, дочка, я могу тебе купить, если ты хочешь». Тут я вме-
шалась: «Зачем покупать, ведь я такая счастливая выходила
замуж за тебя, пускай моё счастье перейдёт и на неё». Она
поблагодарила, а когда мы пошли домой, сложила абсолют-
но всё в свой чемодан, даже обувь. Мы с ней были почти
одного размера. «Мама, что ты делаешь, что так у тебя со-
хранилась фигура и кожа?» «Часто умывайся, вода полезна,
купайся два раза в день утром и вечером. Ешь много фрук-
тов, овощей, и четырёхразовое питание обязательно, жела-
тельно домашнее, и старайся меньше соли, ты тоже будешь
выглядеть в моём возрасте так же». На утро мы вылетали
домой, а вечером посадили Алёнку на самолёт в Берлин.
«Мама, не жди в это лето, я не приеду, мы с ним решили
объединиться, я хочу его любить, как ты любишь, но у меня
не хватает терпенья и покорности». «Это приходит с года-
ми, когда ты понимаешь, что любишь, не делаешь больно
другому, а самое главное, нужно научиться прощать. Живой
человек иногда может сорваться, нужно бережно отнестись
в этот день, с пониманием» «Спасибо, мамочка, пойду, по-
прощаюсь с сёстрами и с отцом». Он уже сидел в буфете и
покупал им много сладостей. «Уже посадка, до свидания, в
следующий раз прилетайте в Берлин, там тоже есть на что
посмотреть, и вы увидите, как я устроилась, правда, я ещё
нашла работу и подрабатываю в вечерние часы в универ-
ситете». «Ты, наверное, будешь лектором, как Володя, ты
много взяла от него!» «Как папочка?! Наверное, не буду, но
я очень благодарна, что я росла с ним, и он слепил из меня
такую, какая я есть!» «До свиданья дочка!»

А ты слышал когда-нибудь тишину?
Она приходит, когда город замирает,
Только ласково светофоры мигают.
Видишь себя, будто клонит тебя ко сну...

И смотришь ты в окно, а там дождь,
Он по стеклу течёт, будто по тебе,
Обжигает ласкою своей. Вздыхаешь,
А высунув руку за окно, ты замираешь...

Ты просто оживёшь, ты слышишь
Музыку дождя и шуршание воды
По желобам, по водосточным трубам,
И капли дождя падают на асфальт,

Как звон тех инструментов дрели,
И пенья соловья не сравнимо ни с чем...
Скрипит окно, добавляя звуки,
Град небольшой по стеклу бьёт...

А там свистит чайник, пора пить чай!

Часть 17
Кто не любил, тот не поймёт...

Кто не любил, тот не поймёт,
Как бьётся сердце у него,
Как потерял он сон ночной,
Где видеть лишь тебя готов...

И таять, как мальчишка, вновь...
Когда прикоснуться он бы смог,
А зная, что всё здесь не обман,
И сердце, стуча бьётся в унисон...

И если ты сама не поймёшь,
А он мечтает лишь, стесняясь,
То всё равно ты оглянись...
Заметишь то, что нет в других... Любовь!

Самое прекрасное время, у нас чаепитие по вечерам, ког-
да мы укладывали детей спать, и за хорошо заваренном чаем
беседовали с ним. Вы спросите, а было ли о чём? Да, конеч-
но, он был великолепный собеседник, а также слушатель. Он
всё хотел знать о проведённом дне моём, о разных делах, о
детях, до самых подробностей, мне даже неудобно об этом и
говорить, вплоть до того спросит, а сколько раз они вышли в
туалет. Он такой же был и ко мне. И иногда мне было стыдно,
что я так не расспрашиваю его в подробностях, как он себя
чувствует? Ведь года идут со скоростью вперёд. Диагноз, для
меня бывает ночь, когда он на высоте, и я понимала, что здо-
ров. Время бежало быстро! Алёна закончила аспирантуру, но
пока не расписалась с Антоном, и мы всё же поехали наве-
стить её в Берлин и поздравить с окончанием. Когда прилете-
ли, Алёна беременная встретила одна, сказала: «Антон ра-
ботает, он не смог отпроситься». Мы не хотели их стеснять,
и поэтому поехали в забронированную гостиницу в Берли-
не. Была пятница, а утром мы попросили Алёну оставаться
дома, мы заедем на такси и повезём выбирать машину, если
у Антона будет желание, тоже пускай присоединится к нам.
Но и утром мы не встретили Антона, она сказала: «Только
ушёл на работу, он по субботам работает». Мы взяли с со-
бой Алёнку, так как вкусы разные у детей. Она не захотела
мерседес, а выбрала практичную четырёхдверную машину
Lexus RX, сказав: «Она практична, и мы не думаем останав-
ливаться на одном ребёнке, она надёжная». Выбрали, она
захотела чёрного цвета. Lexus RX – удобная большая маши-
на, с просторным и вместительным салоном, и мы на ней
уехали к Алёнке домой.
По дороге, захватив провизию, решили в домашних усло-
виях приготовить обед, но, как выяснилось, у неё на кухне
многого не хватало из мелкого инвентаря, и опять мы вые-
хали в магазин. «Что только не сделают любящие родите-
ли», – подумала я. За этот субботний день Володя выезжал
из дому несколько раз. Пока мы не заметили, что квартира
её обрела красивый, надлежащий вид. Ужин, но Антона не
было, завалил он за полночь, явился навеселе. Раньше она
часто посылала нам фото вместе с ним, никогда бы не поду-
мала, что она могла бы себя объединить с таким человеком,
который не ценит любовь, семью, с непочтением относится
к родителям, приехавшим из другого города.
Но жизнь есть жизнь, и не каждому везёт с замужеством.
Он с первого раза показал, кто здесь хозяин, обижал её, но
она терпела. «Неужели от меня она приняла терпимость и
кротость?» – подумала я. Было поздно, мы попрощались до
завтра и уехали на её машине. Всю дорогу я молчала, пока
не зашли в номер. Уложила младших и зашла в спальню.
Володя лежал, ничего не читая, просто смотрел в потолок.
«Потушить свет?» – спросила я. «Нет, меня беспокоит по-
ведение Антона». «Я тоже заметила, он как-то пренебрежи-
тельно относится к ней, но она говорила, что он её любит.
Но в последнее время, так как уже большой срок беремен-
ности, видно, нашёл кого-то на стороне». «Мне трудно на-
звать это любовью, но я поговорю с ней отдельно, тот, кто
гуляет на стороне, будет гулять всю жизнь, и мне жаль нашу
дочь». За всё совместное проживание ни букета цветов, ни-
чего лишнего. А она так любила, когда отец приносил мне
цветы, всегда сама брала из моих рук и ставила в вазу с во-
дой, следила за ними, как за очень ценным подарком, меняя
воду и убирая пожелтевшую листву. Сразу видно, ей не хва-
тало знаков внимания от него. Она забеременела, и он не
боялся уже потерять её.
Она привыкла к внимательности, которую оказывал Во-
лодя мне и ей, а здесь даже рядом не чувствовалось. Но, не-
смотря ни на что, я ни слова не обронила, она сама должна
решить, надо ли ей вообще связывать жизнь с ним. Ну так
что с того, что она беременна? Я понимала, к чему клонит
Володя. Но наконец Володя вымолвил: «Как ты думаешь,
мы сможем вырастить её ребёнка? Я думаю, у них ничего не
получится в их семейной жизни». «Знаешь, я тебя не хотела
нагружать и её проблемами, не хочу тебя обидеть, понимая,
что ты не отец, но ты для неё сделал больше, чем отец. И в
этом ты прав, я его не вижу рядом с ней. И думаю, что такой,
как он, убежит быстро...

Немного жаль, что ты уходишь,
Немного жаль, что не услышишь,
Не разбудил вулкан уснувший,
Не рассмотрел любовь ты в ней...

Она кипит в себе, влюблённой,
Не выскажет, закреплена она
Плетёной нитью, как цепями...
Тебе сорвать все чары суждено...
Немного жаль, что не пытался...
Немного жаль, что не остался...
Продлить счастливых дней её...
Любовной лавой она б пролила...
Я даже не понимала, ведь у неё было столько парней, по-
чему она остановилась именно на нём? «Может, случайный
залёт, ты поговори с ней, и я согласен ещё на одного ребёнка,
я его выращу, как своего». «Ты забываешь, что мы не моло-
дые». Он же поворачивается ко мне и говорит: «Я тебе пока-
жу, какие мы ещё молодые». И, наверное, этот день добавил
мне на мои уже преклонные годы одного ребёнка и внука,
которого всё же она привезла к нам. После того, как её при-
гласили читать лекции в Берлинский университет по «Мате-
матическому исследованию и планированию». Она там была
на высоте, познакомилась с учеником, Кириллом... Он был
из Ленинграда, семья олигархов, на два года моложе её, и
выходит очень быстро замуж, за несколько месяцев. Летала,
порхала, как бабочка вокруг него! Он был немного тучноват,
а она девчонка с хорошей талией и с длинными ногами, она
стала красавицей! Она родила мальчика, и я тоже. И у нас
в доме появилось два карапузика. Андрейка и Виталий, так
назвала своего сыночка Алёна. Она очень помогала вначале.
С её мужа бывшего никакой помощи не было, но зато мы об-
ратили внимание, какой внимательный Кирилл, который сам
прилетел за ребёнком, когда Виталику исполнился годик и
сказал: «Дети должны жить с родителями». Это правильно, и
поэтому мы провели его прямо до трапа. Жаль, что Андрейка
остался без друга, но Володя отдал его скоро в садик, сказав:
«В садике дети лучше развиваются, а ты займись собой, а то
маникюр когда ты делала?» «Может, ты и прав!»
Года бежали, внука нам привозили лишь тогда, когда они
хотели одни поехать куда-нибудь отдохнуть. Мы никогда
не желали отдохнуть без детей. Такая у нас была привязан-
ность. Дети не были нам в тягость, а наоборот. Мы и не успе-
ли опомниться, как дочки поступили учиться в университет.
Все закончили, получили высшее образование и разбрелись
по разным городам Германии.
Один, кто только заканчивал школу, был наш сын Ан-
дрейка. Уже два года отец не работает, перешёл на пенсию,
и выплачивать ему за учёбу было трудновато. Хорошо, что
дали в банке кредит на студента, и после окончания универ-
ситета он будет оплачивать. Не успели, а может, слишком
поздно его родила, но души не чаяла я в нём. Он был как
девчонка, всё мог рассказать и поделиться с нами до самих
мелочей. Он рос интеллигентным пацаном, не курил, не пил
даже пиво, без которого на сегодняшний день не обходят-
ся подростки, не говоря о худшем – наркоте. За время всей
жизни его ни разу он не завёл себе девочку. Может, и имел,
но в дом не водил.
Нам стало трудно жить, приходилось задумываться об
уменьшении площади. И мы выставили свою шикарную квар-
тиру в центре на продажу. Ведь на старости лет трудно опла-
чивать все коммунальные расходы, плюс дополнительный
расход за услугу обслуживания всего дома, паркинга, гаража.
Но прежде, чем мы поставили на продажу, посмотрели, на что
мы меняли свою жилплощадь? Поняли, что и близко ничего
нет, и будем менять «шило на мыло». Отдавая большее, по-
лучая меньшее, и полученная мизерная сумма лишь на год су-
ществования. Володя сказал в один день: «Мы не будем прода-
вать квартиру, лучше я подработаю водителем». «Это стыдно!
После того, как ты читал лекции в университете? Крутой по-
ворот, лучше я пойду куда-нибудь секретаршей, или же на
телефон диспетчером», – сказала я. «Нет, моё дело содержать
семью! И на этом закончим». Но когда он пошёл устраиваться
водителем, менеджер был его ученик, и он его взял помощни-
ком. Он не приносил и не зарабатывал много, чтобы мы могли
бы шикарно жить, как раньше, но зато мы смогли раскрутить-
ся, немного погашать задолженность сына за учёбу. Он не се-
товал, что пока ещё не имел машину, хотя Алёнкин сын уже
щеголял на прекрасных машинах. Он по вечерам тоже устро-
ился работать в большой магазин автозапчастей.
Жизнь возвратилась в прежнее русло. Мы никогда не бес-
покоили дочерей, понимая, что у каждой своя семья и свои
расходы. Но и они нам ни разу ничего не обещали. Они запро-
сто могли бы выложить в ресторане за один ужин на двоих
пятьсот евро, а нам это нужно было протянуть на целый месяц.
Мы только перезванивались или же встречались иногда, когда
они проезжали через наш город, но они жили в таком достат-
ке, что всегда оставались в гостиницах пять звёзд, обедали в
самых дорогих ресторанах. Но нам ничего не надо было, лишь
бы их увидеть, хотя бы раз. Но мы понимали, что и одежда у
нас уже не такая, чтобы показаться в их обществе. С годами
все костюмы у Володи обтёрлись, а о моей одежде лучше про-
молчать. Очень страдал Володя, он считал, что дочки должны
были быть более тёплыми по отношению к нам, но они по-
рой забывали звонить неделями, и он постоянно смотрел на
телефонную трубку: «Вот зазвонит!» Даже редко стал выхо-
дить из дому, он боялся упустить звонок, так как постепенно
и иметь селфон стало не для нашего кармана. Не говоря уже о
хорошей еде и прочих шалостях, о которых можно было с лю-
бовью вспоминать. Сколько он мне приносил цветов, сейчас
тоже приносит, но, наверное, из палисадника, с чужого двора
или же с клумбы, да и то только один, но с любовью.

Часть 18
Я шла по тонкой нити,
протянутой над бездной...

Я шла по тонкой нити, протянутой над бездной.
И видела твоё падение под напором ветра...
Пересилить не смог, упал, оставив у края жизни,
Где была наша надежда только лишь на лучшее...

Но случилось, нам осталось малость лелеять её
И вспоминать, какими мы были счастливыми.
Там можно было сеять и пожинать свои труды,
Любоваться всеми видами саженцев,
                Детьми, подаренными Богом!

Я шла по тонкой нити, протянутой над бездной... Столько
лет не работая, растила лишь детей, сдувая пылинки. Но года
бежали, безжалостно время старости, и что я не ожидала – это
болезнь Володи, инсульт. Приковал надолго его к постели. В
то время у нас был иншуренс, но многое не оплачивалось, и
пока он лежал в больнице, мне пришлось всё же продать нашу
квартиру и перейти на маленькую площадь, лишь бы жить
близко к больнице, потому что каждый выезд, да ещё в день
по несколько раз, сжигал бензин, а значит, евро. В выходные
приехали дочери проведать отца. Как приехали, так и уехали,
очень были заняты, и, наверно, и мы тоже были такими же. Не-
зависимо как вырос ребёнок, у него своё. Это редкость, когда
позвонят каждый день, чтобы спросить, как отец? Единствен-
ное, что я ещё сделала – продала свою машину, там по спидо-
метру был ещё небольшой пробег, и мне дали приличную сум-
му. Пока Володя был в больнице, полностью на всё хватало.
Сына здесь, в Германии, не было, он учился уже в Бостоне на
экономическом. И чтобы его не тревожить, я промолчала, что
целыми днями нахожусь в больнице. Единственное, что я сде-
лала, позвонила и назвала мой номер селфона, так как домаш-
ний отключили за неуплату. Володе лучше, хотя врачи сначала
не обнадёживали. Инсульт на правую сторону, пропала речь,
и правая нога ковыляла. Так его и выписали домой. Он был
удивлён перемене, но жизнь продолжается, и надо жить. С
возрастом человек становится более сентиментальным. Мно-
гое из дому пришлось оставить в платном сторедже, и за это
тоже мы оплачивали двести евро. Опять трудновато, решили
продать эту квартиру и пойти жить в рент. И постепенно опла-
чивать за все расходы, которые у нас увеличивались с каждым
днём, как дорогостоящее лекарство и массаж Володи почти
два раза в неделю. Массажист приезжал на дом. Мы в этот раз
успешно продали нашу маленькую жилплощадь. Взяли по-
больше квартиру, двуспальную, и разместилось даже то, что
было в сторедже. И была для нас хорошая новость, что дочь
Алёну переводят лектором в университет в нашем городе, где
читал мой Володя. Я подумала, что она хотя бы изредка будет
навещать нас. Но нет, у детей нет времени. Мне стыдно, как
мать, я понимаю, но Володе не понять, во всяком случае, я так
думаю. Он такой был прекрасный отец, но внимание к себе
он не получил. Всегда обращал свой взор на дверь, которая
была не в коридоре, как раньше, а в семейной комнате. Если
раньше у меня были дети, сейчас у меня тоже ребёнок, так я
отнеслась к тому, что он заболел. Пока перетёртая пища, так
как не мог глотать, потом мелко нарезанная, научилась сама
делать массаж и проделывала эти процедуры каждый день.
Уже стала вывозить, как маленького ребёнка, в парк, вспоми-
ная, сколько времени в этом парке проводила с детьми. По-
том, через несколько месяцев изнурительной борьбы, всё же
он встал на свои ноги, пускай пока с тросточкой, но передви-
гался медленно, но устойчиво. А если он случайно падал, то
он не ребёнок, чтобы поднять, помогали окружающие люди.
Мы спали вместе, а одну комнату всё же держали для сына, но
он не желал возвращаться. Он прекрасно устроился в Босто-
не, там и женился. Четверо детей, и не на кого облокотиться.
Жизнь безжалостна. Я думаю, если бы мы всё же были со-
стоятельные родители, может быть, и отношение детей было
бы хорошее. Но мы всецело вкладывали в их головы, чтобы
они окончили все, получили высшее образование, мастера.
Это большие деньги, которые они могли бы взять как кредит
на учёбу, нам же хотелось, чтобы они были без хвоста на бу-
дущее, не имели долга. После окончания всех университетов
взята была машина в кредит и с такой трудностью, особенно
для сына, была оплачена. Старались делать всем одинаково,
но в результате получили одинаковую благодарность: отсут-
ствие времени на нас. Я не сетовала, я мать, а мать прощает
детям всё. Володя уже отбросил тросточку, ходил нормально,
немного покачиваясь. В холодную зиму я вывозила его про-
сто в магазин. Брали две коляски, за которые он держался и
двигался. Ходьба помогала выздоровлению, и к весне он уже
стал ходить самостоятельно. Разговорная речь не улучшалась.
Правая рука разработалась, и мы часто играли с ним в разные
игры: шашки, шахматы, домино, карты, чтобы он двигал своей
правой рукой. Пока он и не очень старался, но я его нагружала
домашними делами, и он не хотел мне отказывать, выполнял:
раскладывал посуду в ящики после посудомойки, складывал
бельё с сушилки после стирки. Это не только физическая ра-
бота, а работа с памятью. Надо же знать, в каком ящике вилки,
ножи, ложки, кухонные принадлежности, а также разложить
по местам. Может, для меня это мелочь, но я специально де-
лала, потом начала покупать газеты на русском языке. Раньше
ему было все равно, он читал, захватывая всё подряд, на ан-
глийском, немецком, русском, а сейчас он хотел читать только
русскую литературу и даже попросил, чтобы я перезвонила и
подключила русское телевидение. Характер меняется на ста-
рости лет, но он всё же до самой глубины своего сердца сохра-
нил любовь ко мне. Он был так же нежен. Да, он оклемался,
и я заметила, что к нему даже возвратились те лукавые глаза,
которые смотрели на меня, желая сблизиться. Я понимала, что
так и останусь с ним дома, не работая. Ведь он у меня стал ре-
бёнком и нервничал, когда я выходила сама в город. Несмотря
ни на что, я его любила по-прежнему. Читала вслух газеты и
даже роман, потом мы стали выписывать аудиозаписи книг.
Появилось много авторов в России, о которых мы не знали,
сама же дописывала в свободное время свою историю жизни.
Да, в России тоже произошли большие изменения. Владимир
там имел две квартиры, и я одну, здесь же мы, создавая всё,
ничего не сохранили. Но Володя часто мне говорил: «Зато
мы дали жизнь нашим детям и их правильно воспитали!» Но
вторыми мыслями я думала, что неправильно, отдавая всё им,
ничего себе не оставлять. Они так и думают, что нам ничего
не надо, а мы ожидаем звонок от них по телефону порой ме-
сяцами, живя с надеждой.

Так и есть... Она, старческая жизнь,
Всё ждёшь, чтобы открылась дверь.
Но все заняты своими заботами, что ж,
Такие же в спешке раньше и мы были...

А как нужны им, они не просят денег,
Глаза малы, покрыты множеством морщин,
Они заботу, ласковое слово спросят,
А слёзный дым у них прощенье молит

За то, что сами поступали к родным,
Но жизнь бежит, звонит уж телефон,
На проводе другом дочурка со смехом,
Как нам забыть их детский голосок?

...и у старухи-матери смягчится сердце.

Часть 19
Настоящая мать!

Куда ты можешь так долго
И пристально смотреть?
На огонь, воду и звёзды.
Куда мать так пристально
И долго может смотреть –
Только на родных детей,
Поднимая правильно их с детства.
Какая должна быть мать?
Утром надо рано встать,
Покормить детей.
Посмотреть и заглянуть
В сумочку или портфель.
Причесать, умыть, помочь
Кровать им застелить.
Утром на плите
Должен быть готов обед,
Если тебе работать.
Чтобы деткам,
когда придут из школы,
Было что поесть.
И с работы бежать домой,
Не раскидывая время,
Не отнимая времени у детей
Хотя бы на мгновенье,
А когда придёшь домой,
Не набрасывайся сама
Первой есть,
Ты спроси своих детей:
– Вы голодны, детки?
Если даже и не голодны,
Попроси посидеть с тобою
За столом во время обеда.
Тихо, тихо расспроси
За целый день:
– Что вы делали, детки?
Если точно не расскажут,
Загляни ты в дневник им.
Вечером у телевизора
Ласково пригласи
Всех на чаёк.
Если даже не хотят,
Пусть с тобою посидят.
Ночью спать им предложи,
Не ложись сама.
Как уснут, ложись и ты.
Ведь тогда ты можешь
И сказать про себя,
Что ты – настоящая мать!

Да, я была настоящая мать, вычеркнувшая свою жизнь,
родившая четырёх детей и заботившаяся о них. Но кто сей-
час это ценит, ведь они тоже стали родителями и делают для
своих то же самое, что я для них. Значит, обратной дороги
нет. Только вперёд, забота о детях. Я стала много читать и
смотреть разные передачи по телевизору на тему детей и
родителей и пришла к выводу, что во многих семьях так. А
жаль, что правительство заботится о детях больше, чем о
стариках и пожилых людях. Хотя здесь нам уже дали бес-
платную квартиру, мы уравнялись с теми, которые здесь не
работали, лишь жили на пособие всю жизнь. И даже нам
пенсию назначили меньше, так как недостаточно он отрабо-
тал, а я же была иждивенка, мизер на меня. Но нам хватало.
Маленькая спальная комната с трудом вместила нашу ме-
бель, которую мы любим и никогда с ней не расстаёмся. Но
из мебели пришлось почти всё отдавать за бесценок, дети
даже не приехали и не посмотрели, как мы переезжаем, ссы-
лаясь на занятость. Одна младшая приехала поздно, когда
уже всё было разложено, только осталось разместить одеж-
ду в шкафах. Зятья так и не приехали, может, им стыдно в
их положении заходить в субсидированный дом на окраине
города, похожий на больницу с белыми крашенными стена-
ми, как в комнате, так и в коридорах, где полы с ковроли-
ном, а пыль стоит столбом от проходящих даже в коридорах.
Но нам здесь понравилось с первого раза, здесь есть место,
где общаются пожилые. Устраивали день рождения, на по-
дарок собирая мизер, и так мы внедрились в число людей,
которые чем и занимаются, так это желанием выжить, хотят
услышать радостную весть о внуках, которые практически
никогда не звонят. Жить же стало лучше, здесь бывший им-
мигрант из Союза знает все лазейки. Он знает, где выдают
бесплатно и на какие праздники продукты, и это большая
помощь. Мне как-то сказала Алёна: «Мама, ты случайно
не ходишь за бесплатными продуктами, это очень огорчит
меня». Но мизер, что она иногда стала подбрасывать, не рас-
тянется резиной на все дни, и я, как и все, стала ходить за
бесплатными пайками. Всё по наклонной сходило на нет,
только не уменьшалась наша любовь. Разговорная речь уве-
личивалась, ходил уже совсем хорошо, без палочки, иногда
разрешала садиться за руль, но он был непредсказуемый и
часто ломал машину, увеличивая также расходы. Но без ма-
шины как без рук, правда, приезжает сюда автобус, забирая
пожилых по магазинам, но разве мы можем так, чтобы ино-
гда не поехать в наш парк, где наши глаза обогащались от
воспоминаний, детского крика и улыбок.
Володя мне никогда ни о чём не говорил, но я замечала,
как он мучается. Однажды позвонил наш сын и сказал, что
он возвращается обратно, жизнь не удалась, детей нет, и
не понимает он её, расходятся. Она тоже не была из про-
стушек, а обобрала его, как липку. Мы поехали, встрети-
ли его и по дороге зашли в кафе, где рассказали, где мы
живём. Он был удивлён, ведь и он не удосужился ни разу
прилететь и навестить родителей. Мы рассказали, что нам
там нравится, и мы не хотим что-либо менять. Ему посо-
ветовали временно остаться у Алёны, она хорошо устрои-
лась, и у неё есть свободные спальни для гостей, также
она поможет здесь найти работу, ведь здесь то же самое,
что было у нас, в России – без знакомства никуда. Он с
ней созвонился, и она сказала, чтобы заехали после пяти
вечера, она занята в университете. Его мы повезли к нам,
пускай посмотрит и поймёт, может, сейчас, как надо жить,
себя любить и откладывать на старость. Когда он посмо-
трел, как мы устроились, ему стало жаль нас, он то знал,
как мы старались всё сделать, уже в трудностях, но всё же
оплатить его учёбу и машину, точно так же, как и дочерям.
Володя растрогался, у него повторный инсульт, жизнь на
волоске, даже после реанимации. Нам назначили хоспис,
но я взяла домой. Я справлюсь, я сильная, не такое пере-
несла. Удивлялась и сыну, который был как девочка, уха-
живал, как за детьми, первое время приходил сам, меняя
памперсы, подмывая отца. В этом он, наверное, пошёл в
отца, может, и в меня: любить всё, что его окружает. По-
том он устроился на работу и всё равно каждый вечер на-
ходился у нас. Он добился, чтобы к нам на дом приходили
по уходу за больными ухаживать несколько часов в день,
вплоть до того, что его брили и стригли, обрезали ногти
и купали, это была большая мне подмога на мои уже не-
молодые годы. Не знаю, что случилось, но дети, мои доче-
ри, стали чаше обычного звонить и навещать нас. Неужели
они поняли, что скоро конец. Прошло несколько месяцев,
состояние Володи всё же ухудшилось, и его перевезли в
хоспис, где я была почти с утра до ночи, и на девятый день
он всё же закрыл глаза, держа мою руку так крепко, как
будто бы хотел что-то сказать. Недосказанность меня пуга-
ла, но когда я поехала домой, и нужно было привезти его
обновлённые документы, я заметила его письмо. Он писал
своим корявым почерком, сразу было заметно, что помогал
писать левой, поддерживая правую.

Письмо Владимира

Я рад, что ты появилась в моей жизни, ты единствен-
ная, неповторимая мать, которая родила мне детей, и, ни-
когда ни о чём не жалея, отдалась семье. Я любил тебя и
всегда хотел, чтобы ты была счастлива со мной, но до кон-
ца не смог сделать тебя счастливой, ибо счастье матери
и в том, как к ней относятся дети в пожилом возрасте.
Но от них я не видел той теплоты, что ты им отдала.
Желаю, чтобы после смерти они были теплее и хочу, что-
бы ты прочла им это письмо. Я знаю, когда ты найдёшь
это письмо, меня не будет. Не печалься, где бы я ни был,
я всегда буду наблюдать за тобой... Всегда любимый твой
Володя.
Вспомнилась моя песня, которую писала недавно, без мо-
тива... Тихо стала напевать, ведь я потеряла самое главное
– его любовь...

Боль моей души

Боль моей души, кто поймёт её, потерян мир для меня...
Любовь, которую имела, потеряна на всю жизнь,
а я любила.
Любовь, Любовь, где тебя искать?
Остались воспоминания,
Твой нежный взгляд, который я любила,
бредила им во сне...

Припев:
Нежно чувствую тебя только по ночам,
ты прикасаешься ко мне,
Как прежде, нежно целуя,
лаская по волосам, осыпая росой,
Воздушность прикосновения
я ощущаю по телу, волосы дыбом,
Неужели это ты? Но нет, проснулась,
и нет тебя рядом...
А только тень, ушедшая в окно,
ушла вместе с лучом солнца...
Осталось только чувствовать тебя
и все вещи в доме, мой Любимый,
Которые напоминают о тебе,
дорогой мой, Любимый...
Мой родной... как мне тебя не хватает,
возвратись, мой Любимый!

The pain of my soul, who understands her lost world for me
Love that was lost for life... I love you. Love, Love, where do
I look? It remains to memories your tender look which I loved

Chorus:
Gently I feel you only at night, your touch to me, as before
tenderly kissing and caressing her hair, showering dew lightness,
a touch I can feel the body, hair standing on the end of your love
Is that you, but there woke up and there you near my love... And
only a shadow, pushed out the window, went together with a ray
of sun it remains only to feel you and all the things in the house
of my love that remind of you dear to my love. My darling, like
me you do not have enough
to return again... my love.

Chorus:
Gently I feel you only at night, your touch to me, as before
tenderly kissing and caressing her hair, showering dew
lightness, a touch I can feel the body, hair standing on the end
of your love Is that you, but there woke up and there you were
near my love...

Часть 20
Она жаждет одиночества... покоя...

Она жаждет одиночества... покоя,
ещё способна чувствовать, любить,
достичь ей точки воспламенения,
душой воспринимая, ощутить боль...

Должна покрыть платком бесстыдство...
порой надеть маску на лицо... входить
в храм священный, бросаясь на колено,
просила, о чём не может вслух сказать...

«Она жаждет одиночества... покоя... не мил больше этот
свет», – так думала я про себя. После смерти Володи я на
несколько месяцев потеряла себя. Замкнулась в своей ма-
ленькой квартирке. Первое время дети названивали, а затем
перестали, видят, что бесполезно упрашивать к кому-нибудь
переехать хотя бы на время. Единственное утешало, что был
интернет и компьютер, пропадала там целыми днями и ноча-
ми. Трудно стало жить одной, доход с пенсии уменьшился,
и я стала постепенно выносить на продажу свои ювелирные
изделия, которые он мне дарил почти на каждый праздник.
Познакомилась в нашем доме с женщинами моего возраста.
Поняла, что люди живут по-разному. К одним хорошо от-
носились дети, приходили часто, у моей соседки напротив
Беллы, может, была одна дочь, так она и приходила в неделю
три раза, и приносила всегда ей обед, оставалась, делилась,
рассказывала о себе. Она мне как-то рассказала: «Дочь ку-
пила маленькую квартирку, здесь, рядом с домом, где живу,
и, когда варит обед, отливает и мне немного. Даже на лето
иногда брала с собой отдохнуть». Другая соседка Екатерина
одна, никогда не видела кого-нибудь у неё, хотя знала, что у
неё есть дети. Вспомнила из детства, учили в школе, на счёт
пирожка, не помню название, то ли Добро? «Надо так дать,
чтоб можно было взять». И как же это можно создать такую
любовь родителя к детям, чтобы они его не забывали...
Продолжительность жизни пожилых выросла, и часто
я замечаю, как старушки жалуются, что дети говорят: «Ты
нас родила и растила только до двадцати лет. А мы должны
смотреть всю жизнь? Несправедливость. Особенно когда
ты заболеешь» Я подумала, и всё верно: это горькая правда
действительности, и поэтому, мне кажется, государство, в
котором ты живёшь, должно взять на себя эту непосиль-
ную ношу, ведь многие до конца своих дней работали на
него. А может, не на него, а на себя, и надо было подумать
о старости. Мы добрые и расточительные, потому остались
в таком положении на старость, думала так я в последнее
время, ведь порой, особенно после двадцать пятого каждого
месяца, не хватало дотянуть до пенсии. Хорошо, что была
мука, и тогда я делала галушки или сушила вермишель, ела
это пять дней.
Но что я ещё делала каждый месяц, так это покупала один
лотерейный билет и проверяла его. Но один раз не повери-
ла своим глазам. Выигрыш был баснословный. Я никому не
сказала и всё перевела на содержание домов престарелых.
Не оставив себе ни одно евро. Я поняла за это время бед-
ствия, что именно они нуждаются в поддержке.

Когда приближается старость...

Когда приближается старость,
хватаешься за соломинку, за каждый день,
И понимаешь: что-то ты не успел,
и начинаешь торопиться дальше,
Чтобы нагнать утраченное время,
потому что был занят раньше, чтобы любить...
В молодости жизнью разбрасываемся,
мы снова и снова любимыми, зная ведь,
Что всё ещё впереди, и ты спешишь
сделать карьеру, успеешь ещё пожить...
Больше нас сближают, как разноимённые заряды,
к разному притягиваясь...
Может быть, стали взрослее и по-другому видим
и осуществляем эту жизнь?
Предпринимаем попытки сближения с молодыми,
якобы подбодриться, а боль...
И мы всё делаем для того, чтобы хотя бы
остаток жизни счастливо закончить,
Когда приближается старость...
Время бежит, и к нам оно несправедливо,
всё больше появляется морщин...
И мы замечаем с каждым днём изменения:
в лице, в теле, а потом – как сон –
Тебя как будто бы перебрасывает
в далёкую юность, и тебе хочется, как там,
В фото из молодости – изменяешь,
прибегая к ненужным пластическим операциям...
Которые тебя лишь на год выводят
из старческого стресса, а это понимаем,
Когда приближается старость...


КОНЕЦ
 

Hе отождествляйте автора с персонажами его произведений.
Все имена и фамилии в произведении – вымышленные.