Щедрик

Виктория Кольцевая
Пока анисовой виной
до ободка наполнен глечик,
впадает выговор степной
в листвяный шелест польской речи,
в ракушку уха,
в завитки
песка, прольющего минуту,
в явленье царственной реки
с гортанным криком диких уток.
И в потаенные ходы
едва намеченных прожилок --
с предощущением беды,
покуда счастливы и живы.

Из этой замеси густой 
в цветные проруби стаканов
нырнет рождественской звездой
сухая звездочка бадьяна.
Чтоб удержавшись на плаву
и губ коснувшись ненароком,
тебе шепнуть, что я живу
вне места, имени и срока.