Моя дорогая Элли,
Твои губы слаще любой карамели!
В своем последнем письме
Ты обещала мне
Быть сильной и не сдаваться.
Я слышал - ты разучилась влюбляться.
Как ты, милая Элли?
По-прежнему рвешься в закрытые двери?
Что с тобой произошло?
По ночам не спишь, смотришь кино.
Почему беспрестанно плачешь?
Элли, что ты все время прячешь?
Ты хоть одеваешься тепло? Кушать не забываешь?
А Блока как раньше перед сном читаешь?
Ты побледнела и исхудала.
Милая Элли, ты очень устала.
У тебя потускнели глаза
И все за что ты была за
Теперь не имеет смысла!
Собирай по крупицам мысли
И приходи в себя.
Ты не должна жить зря!
Губы искусаны до крови…
Не зови меня, милая, не зови...
Твои ключицы, которые режут кожу...
О Господи, Элли, ну как же так можно?
Ты научилась вычеркивать и прощать
Всех и себя из жизни.
Дай мне тебя воспитать
Мыслью!
Моя дорогая Элли,
Не все люди такие звери!
Элли уж не было год.
Тосковал ее черный кот
И маленькая записная книжка.
Это было ее фишкой –
Эффектно появляться и исчезать.
Она приходила всегда ровно в пять
Утра. И пела старые песни,
Но мне с ней
Было прекрасно.
Не уж то вам всем не ясно?
Она умерла одна…
И вдруг перестали ходить поезда,
Отменили все рейсы.
Она повторяла: «Надейся!».
Моя дорогая Элли,
Я до сих пор чувствую вкус карамели.
Черт побери! Я не смог…
Ты сама спустила курок…
Сдаться?
Но ведь ты же хотела остаться!
Я написал о тебе монолог и полтысячи стихотворений…
Ты была самым странным из моих творений!
Моя дорогая Элли,
Я по-прежнему жду что ты откроешь двери…