Нарисуй меня, дедушка, только в профиль,
Чтоб смотреть — не верится, не она.
Я стихами буду без такта в строфах,
Знаю-знаю, в поэты я не годна.
Нарисуй, чтоб вольные и чужие
Восхищенно пялились, чуть дыша.
Чтоб у женщин мрачных, от слёз немые
Строчкой каждой думали про себя.
Чтобы в воду канула с моряками,
Вся та боль, что где-то в душе храню,
Чтобы раз в неделю звонила маме,
Не ругалась — плакала, как люблю.
Чтобы наконец научилась верить,
Доверять и чувствовать средь толпы
Узнавать "своих", тёплых в равной мере,
Засыпать спокойно, сжигать мосты так,
что в общем-то и нестрашно —
За плечами баржа из островков
Ежедневных глупых пустых страданий,
Все они захвачены, разум мертв.
Чтобы та, что пряталась в Зазеркалье
На меня смотрела, как на войну,
Чтобы все, кого не было с ней в начале,
Поснимали шапки: "Прости?" — Прощу...
Нарисуй-ка, дедушка, покрасивше,
Чтобы те, кто мимо, в неровный час,
К размышленьям дали немного пищи:
"Боже, эта девочка, словно джаз...":
Вся волнами, пеною, переливом,
Ни прыщей, ни капельки целлюлита,
И по умолчанию вся красива —
Ничего не менял бы в ней, это дико.
Чтобы принимали такой, как данность,
Оставались на ночь, делились сном,
Чтобы обрела для кого-то важность,
Обнимать и чувствовать — вот он, дом.
Отпусти с гуашью, и кисти в краске,
Смой всю горечь долгих усталых лет,
Сделай в профиль будто в свинцовой маске —
Нарисуй, как будто бы человек.