Удушающие границы обыденных вещей,
словно возгорание взрывоопасных веществ
в замкнутом пространстве, не оставляют от людей
ничего более прогоревших, не похожих на себя, существ.
Так и я, как часть рутинной мешанины,
не могу снять с ног нити эфемерных "нужно" и "надо".
Куда ни посмотри, пустые поля да обнищавшие долины,
городами именуемые согласно современным укладам.
Мне хочется уйти, хочется с силой вырваться
из круговерти иссыхающих сосудов, испитых донельзя.
Но негоже сбегать совсем одиноким, не оставив на сырости
почвы своих следов, и я ищу спутника день ото дня.
Я, словно волк, исключенный из своей стаи,
все мечусь и мечусь по обширным степям, некогда
вытоптанными захватчиками из прилегающей Азии,
находя, как назло, провиант в изобилии, и прибежища временные.
От этой боли спасаюсь всевозможными
методами, начиная от отвлечений, иначе говоря, абстракций
и заканчивая саморазрушением, убеждаясь в ложном
утверждении об эффективности таковых. Надеюсь, спасение не в диссоциации.
Я жажду психоэмоциональной близости, присутствия родного
по ментальности человека, но, в радиусе сотен и
тысяч миль нет ни намека на благоприятность исхода.
Безмерно глубока в волке отчужденность тоски.
Я вновь отдаю гениальному автору свои почести
за тот образ, что он столь детализировано показал,
раскрыв аспекты своего естества. Полностью
я не уверен, что есть люди, коим бы и я часть самого себя отдал.