В год написания стихотворение напечатать не удалось.
И 20 лет оно пролежало в столе.
А тут и интернет подоспел.
Он просто не проснулся на рассвете.
В Нью-Йорке продолжался новый день,
на град Петров спустилась ночь, и ветер
простёр чугунно-каменную тень.
Когда он понял, что стихам не сбыться?
Что память (если он и прилетит!)
тот Ленинград, куда не возвратиться,
как урну с прахом прошлого хранит.
Телесна тяжесть смертного покрова,
и это знает он наверняка,
кто сам не раз произнесённым словом
его снимал то с плача, то с цветка.
Теперь, когда на родину, на землю,
дороги нет с любым проводником,
его стихи, и жизнь, и смерть объемля,
как никогда звучат особняком.
И не воздать за прерванное соло
ни бронзой в рост, ни мрамором до плеч.
Кто в мир пришёл апостолом глагола,
тот частью речи возвратится в речь.
А если так, и нет пути иного
в конце концов, то Бог ему судья,
поскольку Им не выгода, а Слово
положено в основу бытия.
Как тот строитель Веры и Завета,
преодолев последнюю ступень,
поэт уходит, обращенный к свету,
на дольний мир отбрасывая тень.
1996