И замерло всё в ожиданье,
застыло кладбищенской тишью,
на очень большом расстоянье
и тени надежды не слышно.
Не слышно разумного слова
под сизым обугленным небом,
глазастые серые совы
кричат в исступленье нелепом.
Над этим неистовым гамом
хохочет огонь-обезьяна.
Ложится рубиновым шрамом
на сердце кровавая рана.
И слышу, как будто в натуре,
далёкие звуки ночами…
Когда же в преддверии бури
закончится это молчанье?