Белотропье свет залил
Сывороткой млечной,
Симпатических чернил
Вязь явя беспечно.
След,запутанный в клубок,
Разбирать в охотку:
Зверь матёрый - след глубок,
Будто пишет сводку.
Перед кряжем натоптал
От волков спасаясь
Зазевавшийся горал,
К склону возвращаясь.
Волков пара,что его
Здесь прополевала,
Обходного своего
Гона след вспахала.
Отсекая от стремнин
Отпечатки стлались,
Все размыты,как один,
Смазаны казались.
Вес,прессуя четкость троп,
всё расскажет в лицах:
Не успела на сугроб
Сбить козла волчица.
Дальше двойками следы
Бросятся в глаза:
На излук реки, где льды,
Метила харза.
В отдаленьи пролегла
Вновь прыжочков стёжка,
Что на скользкое вела:
Гналась кабарожка,
Хитро взятая в клещи,
На стекло катка.
Вот расчёт,и не взыщи-
В этом вся тайга!
С третьей стороны строка-
Трое в малой стае,
Умных собранных зверька,
На речном припае
Учинивших западню,
Чтоб свалить на брюхо-
Мяса требует меню,
От бескормья туго.
Как,промашечка опять
У загонных - ишь ты!
Вновь оклад смогли прорвать
Прытко "альпинисты".
Выше крутизну скалы
Серпантин просек-
Выше всяких козней злых
Взреял кабарог.
И ничто не уведёт
С высоты отстоя,
Прочь намаявшись уйдёт
Натощак погоня.
Длится так из века в век-
Мудрость и жестокость-
Только вправе ль человек
Выступать пророком?
Белотропье свет залил
Сывороткой млечной,
И невольно проявил
Строки книги вечной.