Часть 1.
Нескладный, робкий по натуре,
обычный с виду паренёк.
В райкоме зав. по физкультуре,
хотя от спорта был далёк.
Писал статейки о морали,
повсюду нёс патриотизм.
Хотел очистить мир от швали
и свято верил в ленинизм.
Партийным был, окончил, кстати,
Ростовский университет.
Работал в школе-интернате,
учил детишек много лет.
Хороший дом. Покой, порядок.
Жена, как солнышко весны.
Хотя и скромный, но достаток.
Отрада дочь, чудесный сын.
Всегда при галстуке, с портфелем.
Очкарик, вылитый ботан.
Но в этом тихом, скромном теле
бурлил ужаснейший фонтан.
Андрей Романыч Чикатило.
Исчадье ада, зверский гад.
В нём плесень мозг поработила,
низвергла душу в жуткий смрад.
Бог, видно, спал, устав от ноши,
и Дьявол свой устроил бал:
шёл по земле с лицом святоши
некросадист и каннибал.
Часть 2.
Малышка дрыгалась в боренье.
Насильник телом к ней приник.
Питали силу возбужденья
сопротивление и крик.
Удар ножом окончил сцену.
В вагинку влез он грязным ртом.
Труп второклассницы Елены
нашли в канаве под мостом.
В парк Авиаторов в Ростове
садист мальчонку заманил.
Сношал, терзал, кусал до крОви,
от наслаждения скулил.
Он в пляс пускался с полутрупом,
грыз уши, нос, язык сожрал.
Худое тельце дёргал-щупал,
в оргазме бешено дрожал.
ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ сирот, бродяжек
искал, манил на колбасу.
Полсотни маленьких бедняжек
увёл он в лесополосу.
Бил молотком, ножом их резал,
рвал гениталии в куски.
Колол глаза, на рот им хезал,
у всех откусывал соски.
Себя он мнил то санитаром,
то избавителем от зла.
Считал свой жребий высшим даром
и сострадания не знал.
Часть 3.
Менты в Ростове встали раком.
Всё в трупах: парки, скверы, лес.
Взял под контроль вопрос с маньЯком
отдел ЦК КПСС.
Повсюду сыщики шныряли:
облавы, рейды у станиц.
И посадили-расстреляли
тогда с десяток левых лиц.
А пойман был урод случайно:
по лесу в галстуке шагал.
И в спецтюрьму доставлен тайно,
где все грехи свои признал.
Потом в отказ пошёл в надежде,
что дураком сочтут врачи.
По клетке бегал без одежды,
то испражнялся, то дрочил.
Лбом в стены яростно стучался.
По-волчьи выл, рыдал, стонал.
В суде, едва процесс начАлся –
запел « Интернационал».
Но жил дебил по распорядку.
Куренье бросил. Пополнел.
С утра вставал на физзарядку
и с аппетитом много ел.
Не верил в казнь. Ждал психбольницу
и мемуары уж строчил.
Но всё же в каменной темнице
в затылок пулю получил.