Старик Данила, прошедший Отечественную, мистиком не был. В бога и прочие чудеса верил мало. Но иногда рассказывал про удивительный случай, объяснение которому по мнению деда могло быть только одно: что-то такое всё ж таки есть.
Они стояли под Курском. Напор врага был таким смертоносным вихрем, что ясно понимался конец: ничего тут от них не останется - выжженная земля и воронки. Даже тел не будет - всех разорвёт в клочки. Потом Данила слышал, что многие думали в тот час таким же образом. Это не была трусость. Людьми понималась неизбежность конца, который виделся четко и определённо. Что собственно и характерно для последних минут жизни: ничего лишнего, полная концентрация сознания на происходящем.
И, вдруг, наступила тишина. Данила еще ничего не понял - гормада, которая, казалось, вот-вот поглотит в своём огненном чреве, замерла, замолчала, будто захлебнувшись чем-то. И длилось молчание ни минуту, ни пять - оно было столь долгим, что люди успели оценить его. Ощущение, как потом говорил старик Данила, было нереальным, сейчас бы сказали - трансцендентным. Ему, мало верящему в какие бы то ни было высшие силы, показалось, что кто-то или что-то только что застопорило гитлеровские взбесившиеся машины. Это было сделано не ими, солдатами у орудий, не их советскими танками. В самом измотанном теле ощущалось какое-то изменение.
"Всё". Теперь всё будет хорошо. И точно. Появились наши танки. И врезались в броню "тигров" по самое ни хочу.
До самых последних дней жизни, Данила, вспоминая этот день, несколько смущаясь, что его примут за выжившего из ума старика, всё же говорил правду: кто-то тогда вмешался - мы сами ни за что бы их не остановили.
© Copyright: Ида Рапайкова, 2015
Свидетельство о публикации №115100406499