30 января фельдмаршал Паулюс сдался. Северная группировка последовала его примеру, стала складывать оружие. Южная ещё упрямилась. Но на неё посыпался следующий шквал снарядов, и 2 февраля она вывесила белые флаги.
Невозможно описать Сталинградскую битву в двух словах. Да и слова нужно подобрать такие, чтобы проняло, чтобы осталось в памяти будущих поколений навсегда.
Даже родная история забывается и искажается. В том числе история Великой Отечественной. Последние ветераны умирают. Правда засоряется канализацией мифотворчества. «Вечные огни» гасятся за неоплаченные счета газовым компаниям. Многочисленные памятники со статуями солдат или подешевле, без статуй, ветшают, покрываются трещинами облупленного гипса, обваливаются. Для ремонта у местных властей не хватает денег, а часто и желания. Надписи «Никто не забыт и ничто не забыто» тускнеют и выцветают.
Грустно? Да, грустно. Но и закономерно. Ведь сами эти слова, «никто не забыт и ничто не забыто» – всего лишь поэтическая гипербола.
К великому сожалению, Человеческая память смертна, как и сами люди.
Но, тем не менее, вспоминать и напоминать об этом просто необходимо и важно.
Что такое Сталинградская битва?
Официальная военная история считает началом Сталинградской битвы 17 июля 1942 года. Тогда передовые части 62-й армии генерала Колпакчи на реке Чир вошли в первое столкновение с авангардом 6-й армии Паулюса. Именно в этот день православные чтут память святых страстотерпцев — царя-мученика Николая II вместе с царицей, детьми и верными слугами. Тогда была разрушена императорская Россия, теперь над страной вновь нависла смертельная угроза.
Именно на время нашего отступления к Волге и предгорьям Кавказа пришёлся выход знаменитого приказа Народного Комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 года, который более известен под названием «Ни шагу назад». По поводу этого приказа «сломано много копий». Но никто не отрицает, что основная мысль приказа: дальнейшее отступление армии означает гибель страны и гибель народа. Мало кто задумывался о дате его издания. Приказ вышел в день, когда Русская Православная Церковь чтит память равноапостольного великого князя Владимира, крестившего Русь, во святом крещении князя нарекли Василием. Сопоставление дат позволяет понять, что небесные заступники земли Русской грозно предупреждали — Отечество на краю гибели.
Это упорное наступление немцев и наши тяжелейшие поражения в первой половине 1942 года в Крыму, под Севастополем и Харьковом, а также под Ленинградом практически разрушили южное и юго-западное направления советско-германского фронта. Войска вермахта за какие-то две-три недели прорвали советский фронт, захватили Ростов, форсировали Дон в нижнем течении, устремились на Кубань и Ставрополье. Армия Паулюса в это время выходила в большую излучину Дона. Он создал бронированный кулак при постоянной поддержке с воздуха и буквально разметал слабо обученные и плохо управляемые части 62-й и 64-й армий. И, если бы не контрудар двух наших танковых армий, а это без малого 550 танков, организованный не командующим фронтом, а представителем Ставки генералом А.М. Василевским, и не безпримерный героизм русского солдата, в отчаянии борьбы способного на невозможное, немцы уже тогда прорвались бы к Сталинграду.
Была ли Россия обречена? Да. Обречена однозначно. Враг превосходил её по оснащённости вооружением, техникой. Превосходил промышленным потенциалом. Превосходил воинским мастерством, превосходил численностью.
С осени 1941г., когда враг занял западную часть страны (самую густонаселённую), СССР уступал по численности населения Третьему рейху. А тем более – вместе с германскими союзниками и сателлитами. И вдобавок ко всему, наш народ разделился сам в себе. Разве это не было откровенным предвестником гибели? «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившиеся сам в себе, падет» (Лк. 11:17).
И всё же… нашествие со всеми ужасами вызвало и такие последствия, на которые враги никак не рассчитывали. Уже 22 июня в Москве под сводами Елоховского собора зазвучало обращение местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского):
«… Не в первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божьей помощью он и на сей раз развеет в прах фашистскую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном долге перед Родиной и Верой и выходили победителями…»
Митрополит Сергий назвал войну «очистительной грозой». Очистительной! И ведь он был прав. Русскому народу, в самом деле, пришлось очищаться от богоборчества и прочих соблазнов, которых он нахлебался в предшествующие десятилетия. Пришлось неимоверными страданиями и потерями искупать то, что он натворил при попытках строительства «земного рая».
Да и как было не обратиться к Господу матерям солдат, которых в это время перемалывали вражеские танки? Как было не обратиться жёнам или детям людей, уходивших в армию? Как было не обратиться к Нему самим солдатам? Протоиерей Георгий Поляков (участвовавший в боевых действиях в Чечне) пишет:
«Кто побывал в смертельном бою и хоть краем глаза видел смерть, знает – никто не умирает атеистом. Когда дыхание смерти почувствуешь рядом, почувствуешь её прикосновение и неминуемость прощания с жизнью… порой самые рьяные атеисты обращались к Богу». До нас дошли кадры старой кинохроники, фотографии, показывающие переполненные храмы. И среди прихожан – много военных. Солдаты, командиры молятся, не таясь, открыто.
Церковь благословляла «предстоящий всенародный подвиг». Но и советское правительство призывало к всенародному подвигу.
14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, митрополит Сергий (Страгородский) обратился с посланием к москвичам: «Вторгшийся в наши пределы коварный и жестокий враг силен, но „велик Бог земли русской“ – как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу… За нас молитвы всего светозарного сонма святых, в нашей земле воссиявших».
Прорыв к Волге праздновался по всей Германии. По радио торжественно пели фанфары. Объявлялось, что «крепость большевиков у ног фюрера». Да и в самом деле падение Сталинграда представлялось вопросом нескольких дней. Немножко запоздав после Паулюса, с юго-востока приближалась армия Гота. Защитников оттеснили из предместий в жилые и заводские кварталы. Но массированные бомбежки сослужили врагу плохую службу. Перед ним лежали сплошные развалины. Танки остановились. Из руин метко били винтовки и пулемёты, лёгкие орудия. Закипели схватки за дома, подвалы, заводские комплексы. Теперь и к германским начальникам посыпались совсем не приятные доклады – их роты и батальоны страшно редели.
Чтобы восполнить потери, слали подкрепления, вводили в Сталинград свежие части. Ждали, что надо напрячься ещё чуть-чуть, и русские сломаются. Они не ломались. А лабиринты руин всасывали в себя полк за полком, дивизию за дивизией. Изначально на взятии Сталинграда внимание не акцентировалось. Требовалось только вывести из строя центр военной промышленности и прикрыть фланг группы армий «А» на Кавказе. Но теперь становилось ясно, что советская группировка, собранная в низовьях Волги, обязательно будет контратаковать. Поэтому задача уточнялась: разгромить эту группировку и надёжно защититься широкой Волгой. То есть овладеть Сталинградом. А после того, как в сражение втягивались новые и новые контингенты, здешнее направление выдвигалось выше и важнее кавказского.
Впрочем, это выглядело обоснованным. На Кавказе наступление завязло, до нефтепромыслов не дотянулись. Но взятие Сталинграда перекроет дороги для транспортировки нефти. А Гитлера с его оккультными убеждениями влекло само название города. Поражая Сталинград, он рассчитывал магически поразить Сталина. Строились расчёты и на вполне земные последствия. Кавказ и Закавказье будут отрезаны от остальной страны, заполыхают антирусскими мятежами. Успех подтолкнет к вступлению в войну Турцию, Японию…
Напряжённость боев в городе не утихала. Настоящими крепостями становились элеватор, вокзал, заводы, отдельные здания – Дом Павлова, «Г-образный дом». Советская тяжёлая артиллерия поддерживала защитников из-за Волги, с левого берега. А от вражеских бомбёжек солдаты приспособились прижиматься поближе к немцам – лётчики опасались ударить по своим. Иногда позиции располагались в 10 метрах. Нередко располагались и друг над другом. В подвале наши – сверху гитлеровцы. На первом этаже немцы, на втором наши. Связь 62-й армии с тылами сохранялась через Волгу. Немцы простреливали её из орудий, миномётов. То и дело налетали самолёты. Каждый рейс лодки или парома был смертельно рискованным. Но через всплески разрывов через реку перевозились подкрепления, обратными рейсами эвакуировали раненых.
Но в Сталинграде в это время приходилось тяжелее всего. 14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, гитлеровцы возобновили яростный штурм по всему обводу обороны. Грохотали взрывы, обрушивая причудливые скелеты домов. В подвалах, в ущельях переулков штурмовые группы схлестывались в рукопашных. Докладывали о победах – одном занятом доме или этаже. Но приток пополнений в 62-ю армию значительно сократился. Сократилась и поддержка авиации, тяжёлой артиллерии. Все свежие контингенты теперь направлялись для подготовки контрударов. Туда же повернули перевозки снарядов, бомб, патронов.
На запросы защитников города следовали похожие ответы: «Выделяем, сколько можем. Держитесь!» Они держались. А в ноябре начала замерзать Волга.
Напряжённейший день Сталинградской битвы был 11 ноября 1942 г. Немцы предприняли очередную попытку сбросить наши войска в Волгу. Им удалось завладеть южной частью завода «Баррикады» и на узком участке пробиться к реке. В результате немецкого наступления героически оборонявшая город 62-я армия генерал- лейтенанта Василия Ивановича Чуйкова была рассечена на три части, но устояла.
С 11 ноября и почти до конца года была отрезана от своих частей 138-я Краснознамённая стрелковая дивизия, героически сражавшаяся на территории завода «Баррикады» многие дни и ночи. Впереди и на флангах у бойцов вплоть до берега Волги – враг, позади – река. В истории Сталинградской битвы этот неприступный «пятачок» известен как «остров Людникова», названный так по имени комдива 138-й дивизии полковника Ивана Людникова (впоследствии Героя Советского Союза, генерал-полковника).
По рассказам очевидцев в боевых порядках 62-й армии Чуйкова на правом берегу Волги находилась икона Пресвятой Богородицы «Казанская». Ещё в 90-х годах остававшиеся в живых старожилы города, рассказывали, что видели эту икону на командном пункте комдива Ивана Людникова. Этот блиндаж-штольню на обрывистом берегу Волги у завода «Баррикады» построили для дирекции завода в самые грозные дни 1942 года. Потом там был штаб 62-й армии Чуйкова, а затем – штаб стрелковой дивизии Л.Н. Гуртьева. Впоследствии И.И. Людников вспоминал: «Сменяя дивизию, мы не предполагали, что в считанных метрах от блиндажа-штольни разгорятся ожесточённые бои с гитлеровцами»
И именно сейчас, в период наивысшего героизма и отчаяния, когда казалось, что остаётся лишь умереть, рухнуть в разверзшуюся вокруг преисподнюю – воинам-сталинградцам явилась Сама Пресвятая Богородица. Явилась в ночном небе 11 ноября. Потрясая, укрепляя, вдохновляя. Сама Пречистая пощадила многогрешных русских людей, пришла им на выручку. Сама окрылила их надеждой. Сама засвидетельствовала, на чьей стороне правда…
Это был не только переломный момент битвы. Это был переломный момент всей войны. Сталинградцы выстояли. Они ещё не знали, что готовится контрудар. Сосредоточение войск осуществлялось с безпрецедентными мерами по сохранению тайны. Германская агентурная, военная, авиационная разведка проморгали такие грандиозные передвижки! Неприятельское командование по-прежнему тешило себя иллюзиями и высчитывало, когда падёт Сталинград. Завтра? Послезавтра?
Сталинграду дали передышку.
Советская Ставка специально позаботилась отвлечь противника, запланировала для этого две операции. 3-я ударная армия Калининского фронта должна была взять Великие Луки. А главным силам Калининского и Западного фронтов предписывалось повторить наступление на Ржевско-Вяземский выступ. Для руководства этими операциями из-под Сталинграда отозвали Жукова. Но даже Жуков, первый заместитель Верховного главнокомандующего, не знал, что военные замыслы были переплетены со сверхсекретной игрой спецслужб.
Лишь в конце XX века эту тайну открыл в своих мемуарах руководитель советской разведки П. И. Судоплатов. Гитлеровской СД подсунули группу офицеров, якобы из Генштаба, изобразив их тайными оппозиционерами. Кроме того, удалось перевербовать нескольких арестованных германских агентов. По различным каналам, как бы независимо друг от друга, немцев принялись убеждать – русские готовят решающий контрудар не на юге, а на центральном участке, под Ржевом и Вязьмой. Была допущена и утечка информации о назначении Жукова. Гитлеровские генералы отлично понимали, что Жукова всегда ставят на главные направления. Поверили.
Конечно, часть жителей и защитников Сталинграда в войну молились. Об этом свидетельствует и биография Василия Ивановича Чуйкова, в личных вещах которого после его смерти обнаружили молитву: «О, Могущий! Ночь в день превратить, а землю в цветник. Мне всё трудное лёгким содей и помоги мне». Его мать, Елизавета Фёдоровна, тоже была верующей и уже в 1943 году добилась на приёме у Калинина, чтобы возобновились богослужения в Никольской церкви в родных Серебряных Прудах.
Вот и завершение 2 февраля 1943 года Сталинградской битвы было отмечено благодарственными молебнами во многих местах России.
Приведу слова протоиерея Георгия Мансветова, которые он написал накануне войны с французами 1812 года:
«Войны только начинают люди, а оканчивает их Сам Бог, Который, как правило, помогает правому. Поэтому победу нельзя приписывать только своему мужеству, а неудачу на поле брани – ошибке военачальников. Победа и поражение – в деснице Господней».
Знаменательно, что именно к Чуйкову явился для переговоров 1-го мая 1945 г. в Берлине начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Кребс и ему первому из военачальников сообщил о самоубийстве Гитлера. В ответ он услышал: «Никаких условий, только безоговорочная капитуляция…»
Эта капитуляция и свершилась 2 февраля 1943 года в Сталинграде.
Низкий поклон и вечная память всем защищавшим Сталинград и всю нашу страну.
Второе февраля
В свой срок –
не поздно и не рано –
придёт зима,
замрёт земля.
И ты
к Мамаеву кургану
придёшь
второго февраля.
И там,
у той заиндевелой,
у той священной высоты,
ты на крыло
метели белой
положишь красные цветы.
И словно в первый раз
заметишь,
каким он был,
их ратный путь!
Февраль, февраль,
солдатский месяц –
пурга в лицо,
снега по грудь.
Сто зим пройдёт.
И сто метелиц.
А мы пред ними
всё в долгу.
Февраль, февраль.
Солдатский месяц.
Горят
гвоздики
на снегу.
Маргарита Агашина, 1978
Изображение: Благословение Советских войск иконой Казанской Божьей Матери в Сталинграде в 1942 году. Художник Андрей Лысенко