Писательнице Валентине Боровицкой
Семь бед она сложила в повесть
о гибели дворянских гнезд.
Ее рассказы будят совесть –
первопричину многих слез.
Я помню…
был чудесный вечер:
век промелькнул, как полчаса.
Ее мистические речи
святые слышат небеса!
"В житейском море мутны воды.
Спасайтесь, Божии рабы.
Есть тайна всех: бокалы рода
В посудной лавочке судьбы".
Ах, романтизм… Легко и тонко
мораль укутала в намёк:
- Желая счастья для потомков,
чуждайся страсти…
Вот урок:
С рожденья каждому наполнен
животрепещущий бокал, -
в нём семь слоев, никто не волен
не пить его, пролить фиал.
В нём память рода - стон и пенье,
дары, деянья, ремесло, -
их след в духовном измереньи:
блестит добро, слоится зло…
Жил кто-то блудный, беспробудный,
но ангел – мама, и она
в бокал судьбы не многотрудной
нальёт церковного вина:
- Испей, дружочек мой…
Но если
чернеет горя верхний слой, -
терпенье скорбей и болезней
прими как дар, и Бог с тобой!
Не злобствуй, будь подобен утру
и в трубы долга воструби.
Лишь дёготь к мёду –
детям чудным
не наливай, не погуби.
Уж лучше труд, долготерпенье,
чем роковая роль на bis.
А кто-то грех как наслажденье
избрал из всех самоубийств:
обожествляя пол прекрасный,
как пес, отвергнувший елей,
пилу облизывает страстно
и стонет, кровью пьян своей.
А счастье – сфинкс.
Не чует дева
рок: в карты выиграть жениха.
Так барский век гулял налево
в плену красивого греха.
В житейском море мутны воды.
Спасайтесь, Божии рабы!
Есть тайна всех: бокалы рода
В посудной лавочке судьбы.