2
Брошу дом… Когда-то бросить надо.
Чтобы так вот, ночью, без огляда,
Вдруг уйти – почти что в никуда.
Что ж, простите… Я от рук отбилась,
От родных и дома открестилась,
Унеслась, как вешняя вода.
Вы не бойтесь, не пытайте – где я?
Перепевом Деда-берендея
Перепояшусь, как пояском.
Мне дорогу дедушка покажет,
Сказку о себе он мне расскажет
И одарит песен туеском.
А еще, порывшись за божницей,
Камень вытащит: «Украл в столице.
Ничего… Те проживут и так.
Глаз Ярилы, нам он больше нужен,
Чтоб не угодить в тюрьму да в стужу.
А украл, так то – не грех, пустяк».
В лад ему кивал огромный ворон,
Закрывал собой летящий свет.
Каждый в жизни этой вор, а вор – он
Не всегда готов держать ответ.
Я спрошу: благодарить кого мне
На пути к Онеге и Коломне?
«Николая вспомни-ка, душа…
Я отшельник здесь не поневоле,
По своей, девонька, светлой воле.
Эта воля, ох, как хороша!»
Ворон взвился: «Истина дор-р-оже.
От души ли, дед, твои слова?
Ведь поэтов-то столицы множат,
Там жур-р-налы, постр-р-иг и молва.
Много ли поэтов в Зажур-р-налье?
Много ли стихов найдешь в стогах?
Стр-р-ашное, глухое Зазер-р-калье.
Пустошь… Умолчанье…
Гибель… Кр-р-а-ах!»
Хмурит бровь отшельник бородатый:
«Есть поэты! Крылья убери.
Ишь, ты как!.. Деревня…
Враль крылатый…
Есть поэты! Ты зазря не ври».
Просветлело утро за окошком,
И к утру готов был добрый стих,
Круглый, как клубок, что на дорожку
Дал мне в провожатые старик.
Да, не всем лакействовать в столицах,
Спину гнуть и головой дрожать.
А поймать в Москве за хвост жар-птицу
В очередь стоит такая рать,
Что конца с Василия не видно.
«Так-то так… А все ж таки обидно
За талант… Об остальном молчу.
С Богом в путь!.. А я зажгу свечу
И молиться потихоньку буду,
Чтобы никакой подлец-иуда
На тебя не накропал статью».
Развела я руки в удивленье:
«Ты читаешь мысли? Вот дела…
Как же так?»
Присел дед на поленья:
«Камень. Он открыл мне все, сполна.
И тебе не раз еще укажет –
Где твой друг, а где смертельный враг.
Он тебе еще такое скажет!
Глаз Ярилы – он не просто так».
Для порядка сели «на дорожку».
Пахли чурки медом и травой.
Приложила к дереву ладошку,
Чтоб тепло разлуки взять с собой.
А еще – раздолье старых песен.
Вспомнилось некстати, не к поре:
«Дрянь село! Нам город интересен.
Если ты поэт – живи в Москве».
Выскользнул клубок: «Пора в дорогу»
Да и покатился по земле.