Горько. Не на губах, не на языке –
внутри, если считать, что внутри – душа.
Горбишься, будто крест несёшь, но в руке
надобность чувствуешь, только греша.
Подсластит ли – послать всех «на»,
сквозь продырявленный свой щит
в небо уставиться? – там только голубизна,
но даже голубизна горчит.