День не смотрел в глаза,
взгляд отводил,
горчил на вкус –
его с утра назвали странным.
Он это слышал много раз,
из разных уст,
и вот опять ему пытались объяснять пространно,
что, недотрогой и затворником живя,
он непременнейше застрянет
между реальным вымыслом
и вымышленной правдой…
День слушал всех до вечера послушно,
а в полночь отвернулся равнодушно
и, старою зализанною раной
отбросив в угол горсть бинтов, забот и дел,
зарубцевавшись,
отболел…
***