А ветер всей своей оравой
уводит, не даёт уснуть,
григорианские хоралы,
сумев в снежинки запихнуть.
Размеры луж внушают трепет.
Течёт и вьётся их нутро.
Февраль в сыром своём отрепье,
упрям, как нищие в метро.
Из талых вогнутых воронок
вода течёт, как в полусне.
На ветке мудрая ворона
картаво мыслит о весне.
И людям хочется скорее
попасть домой, согреть еды.
И корчатся на батареях
промокших башмаков ряды.