Я бы писал тебе письма отовсюду, в любой, даже самой короткой разлуке. Ничего не может точнее и объемнее передать настроение, чем письмо. Оно просто впитывает в себя сиюминутное состояние души, как губка. Я непременно был бы самым умным и таким же красивым, как ты, только я проиграл. Ты даже не знаешь того места, откуда я тебе пишу, и, возможно, уже забыла о том, что я вообще когда-то был.
Наша война была предрешена. Я был слаб и зависим. Это не было убийством, просто у меня не хватило сил даже попытаться спорить с тобой. Я не мог добраться до тебя доступными мне способами. Помнишь? Тебя просто тошнило от моего присутствия. Это все, что мог я тогда, а потом я проиграл.
Вокруг меня тьма и холод. Белого света я не вижу. Все мои воспоминания только о тебе. О том, как предали тебя, и ты решила победить меня. Был ли я виноват в твоих бедах? Да, прости, я был виноват. Одним своим появлением я создал тебе такой стресс, что ты решила со мной бороться. Мы не были с тобой знакомы, едва ли я мог понимать, откуда в тебе столько отчаяния, почему я чувствовал твои жгучие слезы и бессонные ночи. Ты боялась, паниковала, оставаясь в одиночестве, у тебя не было того, кто бы мог спасти меня, и все было бы по-другому.
Знаешь, на моей могиле нет креста. Я не попал ни в ад, ни в рай, потому что никогда не был на этом свете. Я был маленькой частью тебя, слабой и безмолвной, которую победили в заранее проигранной войне. Моя память наполнена только негативом, что я вызвал у тебя. Хорошо, что ты никогда не знала, где я на самом деле, и что это письмо никогда не будет написано. Просто эта война между нами называлась одним словом, которое пугает меня до сих пор. Это слово – аборт.