Я так пуста. Я так устала.
Мое «внутри» взмывает выше неба,
изнемогая от тоски.
Всю жизнь прождав к щелчку полета,
я потеряла все.
Под спудом гнета
затолкана назад,
за спины серых лиц.
Сжимается вокруг дневная скорлупа,
а я кричу, все дожидаясь знака.
Боль - это пот. Боль - это кровь.
На стоптанных подушках пальцев тот.
Уверенность в движении вперед,
как в детстве говорила мама,
вволакивая в обиход.
Выходит боль - основа мира.
Его краса, творения и сущность.
Хоть ты убейся вусмерть -
мне не видать его. О, лира...
Я так слаба. Я так проста, ленива.
Мне не добиться ничего.
Ведь и к стихам наотмашь относиться,
Ловя волну и импульс выливая -
не то, не так. Не принято, увы.
Как если б по щелчку рабочие вставали -
мир замер без ретивых.
Я богохульно верю.
Все жду как в анекдоте - Силы.
Спасение, которое само придет.
Молю о настроении
и там, поймав,
плыву на нем, пока не иссушится.
А дальше пустота - я замираю.
Слепою тычусь по углам,
в попытке возвратиться.
Слишком горда, чтоб обратиться,
воззвать, моля, туда, где слышат.
Надеюсь на слепое озарение,
слишком хрупка, чтоб вытянуть сама.
В чем сам вопрос - прижать себя за горло,
и выжать гордость в отчаянном рывке туда.
Закончить ложь и вскинуть лапки кверху?
Если луна не соблазнится солнцем,
возможно мне вернуться снова к Островерхой?
Быстрей, мне надо, я слабею.
Сгори в огне змея, пригретая на шее,
Сгинь, пропади.
Хочу назад, обратно.
К Творцу той чистой силы,
того Разумного, дающего слова.