я мучение распятых костей мёртвых крылатых насекомых,
которых ты так легко хлопал ладонью об окна балконной двери
и прикуривая kent четвёрку, с невозмутимой колкостью собственной личности
обнимал меня за шею рукавом серого свитера.
твоя нежность похожа на цитрусы
то сладкая
то кислая,
ты абстракт воплощения искренней игры разума
отныне образ твой шрамом выжжен на предсердии.
я чищу наш сладкий/красный/сочный апельсин,
помня о твоих складках на щеках при улыбке.