На остановке у вокзала
Среди лощёных, сытых рож
Дремал измученно-усталый
На лоскуте картонном бомж.
Народ, шутя, жужжаться начал
О нём, как будто рой шмелей,
И голос хрипло тут ребячий
Пронзил, как гром, толпу людей:
– Ты погляди, мам, на скамейку,
Что за чудак в углу приснул?
– Да это бомж, сынок, — не смей-ка,
Ты, подходить впритык к нему!
– Эх, развелось "Иуд" патлатых,
Как по дворам больных собак —
(Швырнула бабка на дебаты
Слова в лицо других зевак).
– Поди-ка пьяница несчастный,
Такие вот пропьют страну!
Что белый свет коптят напрасно —
Путь на погост, али в тюрьму!
Тут шёл сержант холёный мимо,
Бродягу ткнул: – "Вставай свинья!"
Дед закурил неловко приму:
– Чем помешал вам люди я?
– Да у меня конец кварталки,
А вот с отчётностью — дыра.
Поднялся бич, как из-под палки,
– Ну что ж, идём, если пора...
Мальчишки начали стебаться,
А дед окурок сплюнув в снег
Воскликнул взором: – Люди, братцы,
Ведь я такой же человек!
В глазах его мерцали фото
Из прошлой жизни, как во сне,
Где был и дом, семья, работа,
Всё как у всех когда-то в ней.
Но как же зла судьба порою:
Стал инвалид, потом — старик.
И люди, что звались — семьёю,
Все отвернулись в один миг.
Так вот и стал он псом бездомным,
Нет, не от водки канул в мрак.
Но как же больно, как ведь больно,
Когда для всех такой, ты, враг...
Сержант повёл, как изувера,
Бродягу, тыкая стволом,
И в воронке* захлопнув двери,
Его повёз в казённый дом.
И я застыл лицом, как студень,
В душе моей рванул сосуд:
– Да, в жизни этой много судей,
Страшнее всех — народный суд!
...А бабка та вдруг прослезилась,
Как за родную кровь и плоть.
И вслед его перекрестила:
"Ты, помоги ему, Господь..."
Воронок*-автомобиль для перевозки арестованных.
фото из интернета.