- Однако, Алеш,
ты гляди - уже осень!
Листочки рябины
желтеют уже…
- А будто вчера мы
траву на покосе
собрали, расставив
скирды на меже…
- Дак че же, таперя
айда на картошку?
Ее в огороде
копать да копать…
- Однако, в четверег
зачнем понемножку,
штоб к баньке субботней
свободными стать.
- Да што ты, Алеш,
не успеем к субботе.
Ты как в пятилетке –
«Догнать!!! Перегнать!!!»
Нас взрослых лишь
двое на энтой работе.
Ты че, нас в стахановцы
мыслишь вписать?!
- А Юлька… Ты, Нюра,
об ей забываешь.
Да деушке скоро
пятнадцать, ить так?
А Славка… Ну ты же
сама понимаешь –
он шустрый, за им
не угнаться никак…
- Дак ты уж ему
дай полегше лопатку.
Ить он же как тот
аистенок худой…
- Я видел - летают
вовсю аистятки.
И с ими дружок наш -
тот гость боевой.
- Который Анчутку
тогда успокоил?
Однако, потом
подружился с им кот.
А Славку он дружбой
своей удостоил.
Как мыслишь, проститься
к нам аист придет?
- Должон, по идее…
Мы с им обошлися
со всем человеческим
нашим добром.
Вот ежлиф запомнить
его он сумеет,
придет не один -
всей семьей, впятером!
- Да, жалко нам будет
с имя расставаться.
Усадьба им стала
родимым гнездом.
Пришло, видать, время
им в путь собираться.
Пусть знают - весной
мы обратно их ждем…
Я диалог этот
бабушки с дедом
подслушал случайно,
когда на крыльце
с Анчуткой устроился
после обеда
с теплом в животе,
с дремотой на лице…
Как дед и сказал,
мы два дня на картошке
с утра и до вечера
гнули спину.
Трудились все пятеро
не понарошке.
Кот тоже картошину
вырыл одну.
С лопатой возиться
мне поднадоело
минут через десять.
Или через пять.
Она на руках
у меня тяжелела –
да так, что мне было
ее не поднять.
Тут дед поручил мне
другую работку.
- Не можешь лопатой –
руками копай…
Ну тут мы с котом
потрудились в охотку.
Кот рыл не картошку -
мышей, шалопай!
А я с каждым клубнем,
как с вырытым кладом,
носился кругами,
как тот жеребец,
который с Кауркой
на пастбище рядом
о чем-то секретном
шептался, шельмец.
- Над кажной картошиной,
как над брульянтом,
плясать дикарем
ты ишо не устал? -
Задав мне вопрос,
дед бечевкой, как бантом,
мешок огромадный
завязывать стал.
- Дак радует парня,
што стока картошки
нарыли мы нонче -
ить за два-то дня! –
У бабушки голос
усталый немножко.
Она, как и дед,
очень любит меня.
- Дак все мы, однако,
бригада што надо! -
Прищурив глаза,
улыбается дед.
- За энто в субботу
нам баня награда.
А седни об ней вот
подумать мне след.
Воды натаскать.
Подготовить дровишки.
Ить русская баня
впервой для мальчишки.
Пущай для него
она праздником будет -
его опосля он
вовек не забудет…
- Но ежлиф ты парня
да сходу в жарищу -
потом не приманишь
его и за тыщу.
Ведь ты на полок-то
в ушанке влезашь,
пимы… рукавицы
не здря надевашь.
Нет, в баню таку
гнать парнишку негоже.
Боюсь я, он там
окачуриться может.
Ты помнишь, когда
от волков вы примчали,
парнишку мы
в русской печи согревали!
Он еле дышал…
Был сосулькой холодной…
Он в устье печи
помещался свободно…
Там было тепло…
Он лежал на соломке
и тихо гундел
голосочком негромким…
И было ему там,
я чаю, неплохо…
Вот в бане какой
оклемалася кроха.
А ты его щас
адским паром спужашь…
И риску внучонкину
жизнь подвергашь…
- Да тьфу на тебя!
Што ты, старая, мелешь?!
Лопочешь ты мягко,
да жестко вот стелешь!
Внучонку понравится
париться в бане.
Ить деду он верит.
А дед не обманет!
С парнишкою седни
у нас тышша дел.
Дрова наколоть
и воды наносить.
Ты знаешь, я сам бы
все это успел.
Да к бане мальчонку
хочу приобщить.
Пущай он увидит
своими глазами,
как баньку готовят
гостей принимать.
Как топку наполнят
сухими дровами.
Как дымом парную
зачнет заполнять.
Он облаком черным
к стенам прилипает,
В окошки уйдя,
запах свой оставляет.
Проветрив парную,
и двери, и окна,
на час уходя,
закрываю я плотно.
Вот русскую баню
тепло наполняет.
В Сибири же черной
ее называют.
С древнейших времен
наши предки славяне
крепили и тело, и дух
в такой бане.
Все это я внуку
хочу рассказать.
Ну и, конешно же,
все показать…
Мы с дедом проделать
все с банькой успели.
Я видел, как камни
от жара краснели.
Я сам из ковша
их водой поливал.
А дед мой с улыбкой
за мной наблюдал…
Анчутка от баньки
сидел в отдаленье,
не пряча в глазах
своих недоуменье.
- Вы че, на картошке,
робята, устали?!
Вы в энту жарищу
пойдете едва ли.
Шевелитесь…
как перед спячкой медведи.
А вас, между тем,
посетили соседи…
Ну те, што в гнезде
на столбе обретались…
Они с вами, вроде,
проститься собрались…
Им бабушка с Юлькой
сготовили кашу…
Ведерко поставили
с чистой водицей…
За вами послали,
с имя штоб проститься…
Вас ждут с нетерпением
женщины ваши…
Мы с дедом Анчуткин
сигнал восприняли
и по огороду
к избушке погнали.
Анчутка, конечно,
нам вслед поспевал.
Хотя не спешил,
но и не отставал.
А я торопился
увидеться с ними –
такими смешными
друзьями моими…
Увидел я вот что,
ворвавшись во двор.
Картина в глазах
у меня до сих пор.
Перед крылечком
торжественно в ряд
все пятеро аистов
молча стоят.
Попили… поели…
Увидели нас -
и тут же пустились
в неистовый пляс…
На тонких ножонках
пустились вприсядку…
Их красные клювы
трещат для порядку…
Расправивши крылья,
ведут хоровод…
С восторгом глядит
на все это народ…
Я понял, что этим
они говорят.
За наше добро
они благодарят.
Дружок наш догнал
уже ростом отца.
С трудом узнаю
в нем былого птенца.
Как раньше, он тихо
ко мне подошел
и клювом в кармане
горошек нашел.
И голову мне
положил на плечо.
И стало на сердце
мне вдруг горячо.
И так он ко всем
четырем подходил
и что-то на ушко
всем нам говорил.
Вниманием он
одарил и Анчутку.
Он выкроил с ним
для прощанья минутку.
И это общение
было не жестким –
он клювом погладил
котяру по шерстке.
Анчутка потерся
об носик птенца
и громко мурлыкал
потом без конца.
А с дедом мы долго
потом вспоминали,
как аисты стрелами
в воздух взлетали…
Как в клин пролетавший
спокойно вошли…
Как их перестало
быть видно с земли…
- Ну вот што, девчата, -
промолвил мой дед. –
Пошли-ка вы в баню.
Попарьтесь как след.
А мы, мужики,
опосля подойдем.
Надеюсь, парную
в порядке найдем…
С той осени
много воды утекло.
Пургою мне голову
всю замело.
Немало я в жизни
уроков извлек.
Но помнится мне
самый первый урок.
Сегодня, в свои
седовласые лета,
открою вам три
его главных секрета.
Вот первый секрет -
в нем сама ДОБРОТА.
Какая чудесная
это черта…
Давно бы у жизни
я был за чертой,
не будь окружен я
такой добротой!
Секретом вторым
оказалась ЛЮБОВЬ.
Ну как без нее
я родился бы вновь?!
И русская баня,
и русская печка
согретыми были
любовью сердечной.
Облит я был ей
как живою водой.
И вот я седой,
но внутри молодой!
Спросите, а что же
за третий секрет?
А он в КРАСОТЕ –
будет мой вам ответ.
Повсюду мы можем
увидеть ее,
но каждый при этом
увидит свое.
Три слова: ЛЮБОВЬ…
ДОБРОТА… КРАСОТА…
Какая же в них
глубина… высота!
Они для меня
как волшебный кристалл.
Три грани единства.
Начало начал…
- Пущай уж попарится
женский народ!
А ты пока, паря,
шмыгни в огород.
Мы там возле бани
малину сажали.
Дай Боже, штоб птички
ее не собрали.
С собою вот энтот
возьмешь туесок.
А я подойду к тебе
через часок.
И вот што… Ты ягоду
ешь - не стесняйся,
ить в ей витамины,
ты их набирайся. -
Мой дед не сидел
ни минуты без дела.
От лени меня
отучал он умело.
И вот что он правилом
видел железным:
«Робенок для здрослых
должон быть полезным.
К труду его надоть
с ранья приучать.
Побольше любить
и поменьше ворчать!»
Ну, я возле бани
в малинник забрался
и ягодой сладкой
вовсю наслаждался.
Я как медвежонок
в малине укрылся.
От внешнего мира
я здесь затаился.
В малине сидел
и на баньку глядел.
Короче, от счастья
я просто балдел.
Вдруг вижу, что
двери у баньки открылись,
и два силуэта
в дверях появились.
А рядом там бак.
В нем речная вода.
И пара стопы
направляет туда.
В руках у них
две деревянные шайки.
Теперь я глазею
на них без утайки.
Я голеньких женщин
увидел впервые.
Такие красивенькие
и живые…
Особенно Юлька…
Но бабушка тоже…
Совсем на старушку
она не похожа…
Смеются… Пищат…
Ледяная вода
для них удовольствие,
а не беда…
Облились… Обтерлись…
Оделись… Обулись…
А мысли мои
как от спячки проснулись.
И вьются с какой-то
они суетой…
Так встретился с женскою
я красотой.
- Ну где ты? Вылазь -
наша банька свободна.
Таперь мы попаримся
скока угодно.
Вот веники… мята…
В бидончике квас…
Его приготовила
Юлька для нас.
А бабушка травок
сушеных достала.
Имя мы парок наш
поправим немало…
Ну што, раздевайся.
Вперед, мужичок!
Откинь на двери
запотевший крючок…
Я дверь отворил
и шагнул за порог.
И тут же уселся
на нижний полок.
- Ну ты погляди…
Молодцы наши бабы!
Парок нам оставили,
в общем, не слабый.
Но мягкий - рассчитан
он на новичков.
Из нас… из двоих…
кто здесь в баньке таков?
Я молча сидел
в жарком мягком тумане.
Конечно же, я
новичок в этой бане.
Но пот с меня лился
не как с новичка.
- Однако, парнишка,
прими-ка кваска…
Ты видел - я в топку
подбросил дрова.
Пущай огонек в ней
качает права.
С водичкой котел
подогреет сильней.
В жаровне поджарит
зады у камней.
А мы энтот ковшичек
квасом наполним
и кто тут хозяин
им сходу напомним…
И словно в ответ
нам на этот удар
горячим клубком
разрывается пар.
И хлебом ржаным
вдруг запахло в парной.
И вихрь раскаленный
прошел надо мной.
Я, чтоб не обжечься,
прилег на полок.
- Не бойся… лежи…
Все нормально, дружок…
Я венички наши
пролил кипятком.
Ты чуешь - березовым
пахнет листком…
Не бойся - весь жар
там… над третьим полком.
Ну тем, что под самым
почти потолком.
Вот там я и парюсь
в жарище такой.
Я, паря, не знаю
парилки другой.
Парок выгоняет
все недуги прочь.
Тебе вот он тоже
сумеет помочь.
Щас веничком
я над тобой помашу
и жара поближе
к тебе приглашу.
Прохладной водицей
тебя оболью
и охлажу черепушку твою.
Ты знаешь, приятная
это работа –
пропарить внучонка
от пота… до пота!
Мой дед меня драил
от шеи до ног.
Увидел я чем -
шерстяной рукавичкой.
И как же все это
я выдержать смог?
Но в жизни потом
это стало привычкой.
Мне русская баня
на старости лет
далекого детства
доносит привет…
Я вновь на полке
вместе с дедом в парной.
Он снова колдует…
кряхтит надо мной.
Спина, между прочим,
приятно горит.
А дед между делом
со мной говорит.
Слова его льются
неспешной волной.
Он дарит мне праздник
сегодня в парной.
- Как есть я твой нонче
единственный дед,
открою тебе
русской бани секрет.
Ты, паря, запомни его,
сохрани -
глядишь, и поможет
в нелегкие дни.
Дак чем же она
привлекает людей?
Своей простотой
и природой своей.
Огонь и вода,
и волшебный парок.
Вот в энтом единстве
великий урок.
Мы - русские люди,
внучонок, с тобой
и с баней повязаны
крепко судьбой.
Ну, хватит… Вот мяту
залью кипятком -
дыши напоследок
лечебным парком.
Минут через десять
холодной водой
себя обольешь…
и, обратно, домой!
Давно уже ждет
тебя рыжий дружок.
А я поспешу
на свой верхний полок…
………………………
А после в избушке
мы все вчетвером
хлебали чаек
за семейным столом.
Анчутка у печки
на лавке сидел
и молча на наше
семейство глядел.
Все были довольны.
Размякли душой.
За жизнь разговор
получился большой.
Конечно же, вспомнили
и о войне.
О маме… О папе…
Ну и обо мне.
О баньке, конечно.
беседа зашла.
Для деда последней
та банька была…
(Конец)