Ласкает спину плеть,
ласкает даже плечи,
в сиреневом дыму
белогвардейских тыл;
очередной романс
родится в этот вечер,
поручик за пером
немного приуныл…
Он пишет ей письмо
куда-то за границу,
зловещий рок судьбы –
нерусская земля
на кладбище чужом
свою схоронит птицу,
и рядом с ней уснут
её же сыновья…
А лет так через сто
в библиотечной зале
смахнёт с щеки слезу
застенчиво корнет;
Спасибо, мой родной,
что вы меня узнали,
я тоже на стихи
сменял свой пистолет…
Целует спину плеть,
целует жарко плечи,
и лошади не спят
в белогвардейских снах;
их ноздри узнают
все запахи картечи,
где жизнь пытает смерть
в винтовочных стволах…
Поручик смял письмо,
ведь адреса то нету,
надеюсь, что жива
и вера, и Любовь;
разбросаны полки,
рассеяны по свету,
а государев взгляд
уж не волнует кровь…
Но лет так через сто
в библиотечной зале
меж мраморных колон
вдруг загрустит корнет;
Мерси вам, мон ами,
что вы меня узнали,
я тоже на стихи
сменял свой пистолет…
Погладь мне спину, плеть,
и не забудь про плечи,
укутанный листвой
уснул осенний сад;
я назову романс –
Белогвардейский вечер,
начнётся лишь к утру
последний листопад…
Пусть не уйдёт письмо
по голубиной почте,
порвёт в сердцах конверт
мой преданный денщик;
ах, русские глаза,
что вы ещё прочтёте,
открыв в моей душе
благих молитв родник…
Чтоб лет так через сто
в библиотечной зале
из благородных строк
взял главное корнет;
Спасибо, мон шери,
что вы меня узнали,
я тоже на стихи
сменял свой пистолет…