Бехтиной Раисе
Степановне
Я заварю тебе грузинский чай,
Насыплю в вазу свежей карамели.
Вновь выключили свет, но есть свеча.
Мы сжечь её всего на треть сумели.
Смеркается, дрожит от сквозняка
Такое неуверенное пламя.
Давай ещё сыграем в дурака
На стареньком сиреневом диване?
Устала? Ну, тогда давай в лото,
Иль домино, иль шахматы какие.
Прости, я говорю опять не то,
Но замерли в груди слова иные.
Лет тридцать пять с тех вечеров прошло,
И двадцать семь, как смежила ты очи.
Забыл тебя почти, встав на крыло,
А вот теперь, поверь, тоскую очень.
Как хочется порой побыть внучком,
И посидеть с тобой вдвоём на даче
За старым, крытым скатертью столом,
Покуда за окошком дождик плачет.
Напиться вдоволь кваса твоего,
Послушать вместе радиоспектакль,
А там и спать. Уже совсем тёмно,
И только в подоконник бьются капли.
А утром, в крепко вымытой траве,
Искать с тобою вместе сыроежки.
И, напрочь забывая о Москве,
Жить жизнью деревенскою без спешки.
Потом ты сядешь с книгой в тень ольхи,
Я убегу с ребятами за поле...
Мне чудятся порой твои шаги,
И голос твой всплывает поневоле...
Да что там лето, дача. А Москва?
Ты помнишь, как всему меня учила?
И как почти во всём была права.
Почти, но так мы все когда-то жили.
Не мне судить, я просто сохраню,
И даже то, о чём узнал недавно.
Мне б выдержать ответ за жизнь свою,
А прочее... Да будь оно неладно!..
Прости, я редко за тебя молюсь,
Твоя могилка, без меня скучает...
Но я вот-вот опять к тебе вернусь,
И будет карамель и много чая.
Январь - февраль 2016 года