Мерзость мокрую стылых рыданий
шлепал дождик в пустое окно
и душа, как счастливый титаник,
опускалась на темное дно
океана убитых эмоций,
серых дней и бессонных ночей,
результатом похеренных лоций
всей бескомпасной жизни моей.
За туманом святых песнопений
краски жизни нечетко видны,
и напрасно мозолим колени
у иерусалимской стены
с неуслышанными голосами…
Так и мне в равнодушной тиши
под разорванными парусами,
собирая осколки души,
проклиная и темень и стужу,
безнадежно и слепо взирать
в отражение призрачной лужи
на растаявшую благодать.
На унылый оплывший огарок,
чуть коптящий в проеме окна…
И последний по жизни подарок -
зыбкость невыносимого сна.