Я всего лишь останусь рядом уплывающей рыжей осенью и напомню звон листопада в белом инее зимней проседи, буду каплей дождя с неба, или, чтобы суметь на ресницах таять, я стану снегом, а, быть может, я стану птицей. Пролечу над тобою чайкой, промелькну в предрассветной выси – я всего лишь останусь счастьем, октябрём в замерзающих мыслях.
Как февраль, ты останешься странным и немного порой равнодушным, будешь осень считать обманом, лишь иллюзией в наших душах. Будешь ветром с кусочками льдинок и продуешь насквозь мне сердце, так что листья и блики света мне едва ли помогут согреться. А придешь в мои сны апрелем, отчего-то слегка несчастным, не попросишь в тебя поверить, и улыбка всегда будет разной – то туманной, больной от солнца, с этим мертвенно-ласковым взглядом, то теплом от стекла отзовётся, и ты скажешь, что будешь рядом.
Ты всего лишь останешься рядом, беспричинно холодным, тихим, и напомнишь мне вальс снегопада над моей головой, вихри белых пчёлок за мною следом – чтобы, знаешь, до смерти, навечно, чтобы вместе однажды где-то, так, как вместе закат и вечер.
Я всего лишь напомню осень и уйду, не дождавшись чувства. Ты о многом меня не спросишь, становясь от чего-то грустным и ни шага не сделав следом – ты всего лишь останешься в сердце, и, быть может, однажды где-то я сумею снова согреться. Ты останешься, в прошлом бледнея, гостем редким забытых дней. Всё равно попытаюсь поверить, что ты был, хоть на миг, апрель.