Дожди закончились, не напоив слезами землю,
И Бог-Отец, коленями упёршись в твердь земли,
В сердцах молил Кого-то свыше: «Верую и внемлю!
Но милое дитя! Но свет очей моих, спаси!»
Гремели небеса, взрываясь нестерпимой болью,
Голгофы терний жертвенник воздвигнутый Ему,
Стоял столпом. Но плавились уже каменья кровью
Его, твердящего: «Я – есмь! Отец! И я – смогу!»