* * *
За коротким знакомством и память не жмёт,
расставляя все смыслы по темам.
С новым прочерком время — конечно, не мёд —
хоть и с тем уж, что есть, напотеем.
Ты давно уж не видишь в обычных речах
(кроме темы присутствия в мире),
чтоб хоть что-нибудь путное мог примечать,
и, тем более, — быть не травмированным.
За последней декадой пропущенных лет,
просвистевшей, как поезд в тоннеле,
ты никак всё не мог в себе сплин одолеть:
словно б нервы от всех сатанели.
От ЖД рукоплещущих: в мире нет тем,
кроме темы пространства и времени,
наводящей на разум — как тень на плетень —
как бездомным обед обезвременнить?!
Закольцованных рук за плечми не хранил,
мимо парков шёл к звёздам от терний.
Был, как шляхтич, ты горд и по-детски раним,
с пустотой в отношеньях — растерян.
Расстаются затем, чтобы снова сойтись —
не скулило б щенками под сердцем —
не под воду уйти, под названием Стикс,
а с кем снова и где вы поселитесь.
Но безличной средой, сколько зданий ни строй,
где за лесом деревьев не видно,
обзаводятся темой, как мнимой сестрой,
чтоб звонить в свой поддон индивида.
В промежутке меж зеркалом и где не видно ни зги
(Череп Гоголя вскрыт под Ла-Маншем),
ты давно уж свой город, как призрак, воздвиг —
лишь природно всё дурня ломаешь.
По отвязанной лестнице лез в сеновал,
но споткнулся и — выпал из времени...
Чтобы мир параллельный, как сон, миновал —
надо б новое темя примеривать!
Жизнь, похоже, полна целевых процедур,
в коих сам ни бельмеса не петришь:
может, снова сквозь стены к кому-то пройду,
чтобы выйти с шезлонгом в Ай-Петри.
За Ломбардским прогоном безрельсовый след:
«поезд-призрак», «взбесившийся поезд».
Но двоим удалось как-то вовремя слезть,
верней, — спрыгнуть, за жизнь беспокоясь.
За молочным туманом стеной шёл провал —
хронолётом уйти в свои кольца,
за которыми б жизнь, как вагон, штурмовал,
пока кольца спираль не закончат.
Пока точка на плоскости выйдет как жизнь,
как случайный подарок истории —
всё одно, где по кругу ты вечно бежишь, —
хоть бы раз соскочить удостоили!!
Хоть бы чем-то наполнить бессмысленный жанр,
где как тайна твой атом разгадан:
сколь б раз до дверей их ты не провожал —
ты не станешь им бархатным грандом.
Не возвратами к прошлому время грядёт,
а, с наследственной тягой к убийству,
даже если запустит с Земли звездалёт
и движение мысли убыстрит —
человек, что останется тем же, что есть:
отработав в космических зонах,
как сбираются «члены» на важный им съезд —
не предстанет он чьим-нибудь зомби.
Что за блажь! — что-то там покорять?
Завоёвывать что... — бесконечность?!
В убегающий угол не вставишь кровать,
чтоб домашний уют обеспечивать...
Видно, что-то в ладонь я что надо намыл,
или кран мне всё утро пророчил —
как с вагонной площадке, ты смотришь на мир:
что-то в нём приближается к прочерку.